Михаил петрович девятаев. Михаил девятаев - биография, фотографии

То, что произошло 8 февраля 1945 года можно смело назвать удивительным чудом и примером невероятного многократного везения. Судите сами.

Лётчик-истребитель Михаил Девятаев смог разобраться с управлением совершенно незнакомого ему вражеского бомбардировщика, за штурвалом которого он до этого никогда не сидел.

Угнать сверхсекретный самолёт могла бы помешать охрана аэродрома, но у неё это не вышло.

Взлётную полосу немцы могли просто перегородить, но не успели этого сделать.

Огонь зениток ПВО, прикрывающих военную базу и аэродром, мог пресечь попытку побега мгновенно, но этого не произошло.

Летящую на восток крылатую машину могли перехватить немецкие истребители, но им это сделать тоже не удалось.

И в завершении героического перелёта Хейнкель-111 с германскими крестами на крыльях могли сбить советские зенитчики - они стреляли по нему и даже подожгли, но удача в тот день была на стороне отважных беглецов.

О том, КАК ЭТО БЫЛО сейчас расскажу подробнее.

После войны Михаил Девятаев в своей книге «Побег из ада» вспоминал об этом так: «Как выжил, не знаю. В бараке — 900 человек, нары в три этажа, 200 гр. хлеба, кружка баланды и 3 картофелины - вся еда на день и изнурительная по тяжести работа».

И он бы сгинул в этом страшном месте, если бы не первый случай судьбоносного везения - лагерный парикмахер из числа заключённых заменил Михаилу Девятаеву его нашивку смертника на лагерной робе. Накануне в нацистских застенках умер узник по имени Григорий Никитенко. В мирной жизни он был школьным учителем в киевской Дарнице. Его нашивной номер, срезанный парикмахером, не просто спас жизнь Девятаеву, но и стал его пропуском в другой лагерь с более «лёгким» режимом - у городка Пенемюнде, который был расположен на острове Узедом в Балтийском море.

Так пленный лётчик старший лейтенант Михаил Девятаев превратился в бывшего учителя Григория Никитенко.

Разработкой германских ракет Фау руководил талантливый инженер Вернер фон Браун , ставший впоследствии отцом американской космонавтики.

Военную базу Пенемюнде, расположенную на западной оконечности острова Узедом немцы называли "Заповедником Геринга" . А вот у заключённых было другое название для этой местности - «Остров дьявола» . Каждое утро узники этого дьявольского острова получали наряды на работу. Тяжелее всех приходилось аэродромной бригаде: военнопленные таскали цемент и песок, замешивали раствор и заливали им воронки от налётов британской авиации. Но именно в эту бригаду рвался «учитель из Дарницы Никитенко». Он хотел быть поближе к самолётам!

В своей книге он вспоминал об этом так: «Рёв самолётов, их вид, их близость с громадной силой всколыхнули мысль о побеге».

И Михаил начал готовить побег.

На свалке подбитых и неисправных самолётов Девятаев изучал их фрагменты, пытался вникнуть в конструкцию незнакомых бомбардировщиков, внимательно осматривал приборные панели кабин. Михаил старался понять - как запускаются двигатели и в какой именно последовательности надо включать оборудование - ведь счёт времени при захвате пойдёт на секунды.

И вот тут Девятаеву в очередной раз повезло. Причём подфартило весьма курьёзно : благородный немецкий пилот, пребывая в добром расположении духа и в хорошем настроении, САМ показал дикому варвару и недочеловеку КАК арийские небожители запускают моторы у летающей машины.

Было это так, цитирую воспоминания Михаила Петровича: «Случай помог проследить операции запуска. Однажды мы расчищали снег у капонира, где стоял "Хейнкель". С вала я видел в кабине пилота. И он заметил моё любопытство. С усмешкою на лице - смотри, мол, русский зевака, как легко настоящие люди справляются с этой машиной, - пилот демонстративно стал показывать запуск: подвезли, подключили тележку с аккумуляторами, пилот показал палец и отпустил его прямо перед собой, потом пилот для меня специально поднял ногу на уровень плеч и опустил - заработал один мотор. Следом - второй. Пилот в кабине захохотал. Я тоже еле сдерживал ликование — все фазы запуска "Хейнкеля" были ясны»…

Работая на аэродроме, узники стали примечать все подробности его жизни и распорядка: когда и как заправляют самолёты, как и в котором часу меняется охрана, когда экипажи и обслуга идут обедать, какой самолет удобнее всего для захвата.

После всех наблюдений Михаил остановил свой выбор на Хейнкеле-111 с именным вензелем на борту «Г.А.» , что означало «Густав-Антон» . Этот «Густав-Антон» чаще других взлетал на задания. И что ещё было хорошо в нём - после приземления его сразу же заправляли снова. Этот самолёт узники стали называть не иначе как "наш "Хейнкель" .

7 февраля 1945 года команда Девятаева решилась на побег. Пленники мечтали: "Завтра в обед хлебаем баланду, а ужинаем уже дома, среди своих".

На следующий день, после полудня, когда техники и обслуга потянулись на обед, наши начали действовать. Иван Кривоногов ударом стального прута обезвредил охранника. Пётр Кутергин снял с бездыханного часового шинель с фуражкой и одел их на себя. С винтовкой наперевес этот переодетый вахтман повёл "пленных" в направлении самолета. Это чтобы охрана на сторожевых вышках ничего не заподозрила.

Пленники вскрыли люк и проникли в самолёт. Внутренность Хейнкеля Девятаеву, привыкшему к тесной кабине истребителя, показалась огромным ангаром. Тем временем, Владимир Соколов и Иван Кривоногов расчехлили моторы и сняли с закрылков струбцинки. Ключ зажигания был на месте…

Вот как этот тревожный момент описывал Михаил Девятаев: «Нажал на все кнопки сразу. Приборы не зажглись… аккумуляторов нет!... «Неудача!» - резануло по сердцу. Перед глазами проплыла виселица и болтающиеся на ней 10 трупов»…

Но к счастью, парни быстро раздобыли аккумуляторы, подтащили их на тележке к самолёту, и подключили кабель. Стрелки приборов сразу качнулись. Поворот ключа, движение ноги - и один мотор ожил. Еще минута - и закрутились винты другого движка. Оба мотора ревели, но никакой заметной тревоги на лётном поле пока не было видно - потому как все привыкли: "Густав-Антон" летает много и часто. Самолёт стал набирать скорость и, разгоняясь, начал стремительно приближаться к краю взлётной полосы. Но удивительное дело - он почему-то не мог оторваться от земли!... И чуть было не рухнул с обрыва в море. За спиной у пилота возникла паника - крики и удары в спину: "Мишка, почему не взлетаем!?"

А Мишка-то и сам не знал почему. Догадался только спустя несколько минут, когда развернулся и пошёл на вторую попытку взлёта. Виной всему был триммеры! Триммер - это подвижная, с ладонь шириною плоскость на рулях высоты. Её немецкий лётчик оставил в положении "посадка". Но как за несколько секунд в незнакомой машине найти механизм управления этими триммерами!?

А в это время ожил аэродром, на нём началась суета и беготня. Лётчики и механики выбежали из столовой. Все, кто был на поле, ринулись к самолёту. Ещё немного - и начнётся стрельба! И тогда Михаил Девятаев закричал друзьям: «Помогайте!» . Втроём, вместе с Соколовым и Кривоноговым, они навалились на штурвал…

… и у самой кромки балтийской воды Хейнкель таки оторвал хвост от земли!

Вот оно - очередное счастливое везение отчаянных парней - истощённые узники-доходяги подняли в воздух тяжёлую многотонную машину! Кстати, управление триммером Михаил таки отыскал, но только чуть позже - когда самолет нырнул в облака и стал набирать высоту. И сразу же машина стала послушной и лёгкой.

С момента удара по голове рыжего охранника до ухода в облака прошла всего 21 минута…

Двадцать одна минута натянутых нервов.

Двадцать одна минута борьбы со страхом.

Двадцать одна минута риска и отваги.

Конечно же, за ними послали погоню и подняли в воздух истребители. На перехват, в том числе, взлетел истребитель, пилотируемый известным воздушным асом - обер-лейтенантом Гюнтером Хобомом , обладателем двух «Железных крестов» и «Немецкого креста в золоте» . Но, без знания курса удравшего Хейнкеля обнаружить его можно было только лишь случайно, и Гюнтер Хобом беглецов не нашёл.

Остальные воздушные охотники так же вернулись на свои аэродромы ни с чем. В первые часы после угона немцы были уверены, что секретный самолёт угнали британские военнопленные, и поэтому основные силы перехватчиков бросили в северо-западном направлении - в сторону Великобритании. Так что Судьба в очередной раз благоволила Девятаеву и его товарищам.

Интересная и весьма опасная встреча произошла над Балтикой. Угнанный Хейнкель шёл над морем на юго-восток - к линии фронта, в сторону советских войск. Внизу двигался караван кораблей. А его сверху сопровождали истребители. Один Мессершмитт из охранения покинул строй, подлетел к бомберу и сделал возле него красивую петлю. Девятаев даже смог заметить недоумённый взгляд немецкого летчика - тот удивился тому, что Хейнкель летел с выпущенными шасси. Михаил к тому времени ещё не разобрался - как их убирать. Да и опасался, что при посадке могут возникнуть проблемы с их выпуском. «Мессер» не стал сбивать странный бомбардировщик либо из-за неимения на это приказа, либо из-за отсутствия связи с главным командованием. Так что, это было очередное в тот день благоприятное стечение обстоятельств для экипажа Михаила Девятаева.

О том, что самолёт перелетел линию фронта, беглецы догадались по трём важным наблюдениям.

Во-первых, внизу на земле потянулись бесконечные обозы, колонны советских машин и танков.

Во-вторых, пехота на дорогах, завидев немецкий бомбардировщик, разбегалась и прыгала в кювет.

И в-третьих, по Хейнкелю ударили наши зенитки. И ударили весьма точно: среди экипажа появились раненые, а правый двигатель самолёта загорелся. Горящую машину, своих товарищей и себя заодно спас Михаил Девятаев - он резко бросил самолет в боковое скольжение и тем самым сбил пламя . Дым исчез, но двигатель был повреждён. Нужно было срочно садиться.

Беглецы-из-Ада приземлились на весеннее поле в расположении одного из артиллерийских дивизионов 61-й армии. Самолет днищем пропахал большую часть поля, но всё-таки приземлился удачно. И в этом удачном приземлении на тающее февральское поле на неосвоенной ещё до конца машине с одним только исправным двигателем есть очень большая заслуга… ангела-хранителя Михаила Девятаева. Без Высших Сил тут явно не обошлось!

Вскоре бывшие узники услышали: «Фрицы! Хенде хох! Сдавайтесь, иначе пальнём из пушки!». Но для них это были очень дорогие и милые сердцу русские слова. Они ответили: «Мы не фрицы! Мы свои! Из плена мы... Свои мы…».

Наши солдаты с автоматами, в полушубках, подбежав к самолету, были ошеломлены. К ним вышли десять скелетов в полосатой одежде, обутые в деревянные башмаки, забрызганные кровью и грязью. Страшно худые люди плакали и постоянно повторяли одно только слово: «Братцы, братцы…»…

В расположение своей части артиллеристы понесли их на руках, как детей, ведь беглецы весили по 40 килограммов...

Вы можете себе представить, что именно творилось на дьявольском острове Узедом после дерзкого побега! В эти минуты на ракетной базе в Пенемюнде царил страшный переполох. Герман Геринг, узнав о ЧП в своём секретном «Заповеднике», топал ногами и орал: "Виновных повесить!".

Головы виновных и причастных уцелели только благодаря спасительной лжи начальника подразделения по испытаниям новейшей техники Карла Хайнца Грауденца. Он заявил прибывшему с инспекцией Герингу: "Самолет догнали над морем и сбили".

Ещё раз повторю - первое время немцы полагали, что Хейнкель-111 угнали британские военнопленные. Но правда вскрылась после срочного построения в лагере и тщательной поверки: не хватало 10 русских заключённых. И только через день после побега служба SS выяснила: один из бежавших вовсе не школьный учитель Григорий Никитенко, а лётчик Михаил Девятаев из дивизии Александра Покрышкина.

За угон секретного самолёта Heinkel-111 с радиоаппаратурой для полигонных испытаний баллистических ракет Фау-2 Адольф Гитлер объявил Михаила Девятаева своим личным врагом.

Британцы два года, начиная с 1943-го, бомбили остров Узедом и его объекты, но всё дело в том, что чаще всего они «воевали» с ложным аэродромом и бутафорскими самолётами. Немцы перехитрили наших союзников - они искусно маскировали настоящий аэродром и ракетные установки передвижными колёсными платформами с деревьями. Благодаря фальшивым рощам секретные объекты базы Пенемюнде сверху выглядели как перелески.

Последняя ракета Фау-2 с заводским номером 4299 взлетела со стартовой площадки №7 14 февраля 1945 года.

Больше германские ракеты с базы Пенемюнде в воздух не поднимались.

Главная заслуга Михаила Петровича Девятаева перед нашей Родиной заключается в том, что он внёс большой вклад в развитие советского ракетостроения.

Во-первых, (как вы уже знаете) угнанный им самолет Хейнкель-111 имел уникальную аппаратуру контроля полётов ракет Фау-2.

И во-вторых, он несколько раз показывал базу Пенемюнде самому Сергею Павловичу Королёву - будущему генеральному конструктору советских ракет. Они вместе ходили по острову Узедом и осматривали его былые секреты: пусковые установки Фау-1, стартовые площадки Фау-2, подземные цеха и лаборатории, брошенное немцами оборудование, остатки ракет и их узлы.

В 50-е годы прошлого века Михаил Девятаев испытывал на Волге речные суда на подводных крыльях. В 1957 году он одним из первых в Советском Союзе стал капитаном пассажирского судна типа "Ракета" . Позже водил по Волге "Метеоры" , был капитаном-наставником. Уйдя на пенсию, активно участвовал в ветеранском движении, часто выступал перед школьниками, студентами и рабочей молодёжью, создал свой Фонд Девятаева, и оказывал помощь тем, кто в ней особо нуждался.

P.S.

Герой Советского Союза. У Героя рядом с Золотой Звездой - орден Ленина, два ордена Красного Знамени, ордена Отечественной войны I и II степени, многие медали. Михаил Петрович Девятаев - Почетный гражданин Республики Мордовия, городов Казани, Вольгаста и Циновичи (Германия).

Родился 8 июля 1917 года в Мордовии, в рабочем поселке Торбеево. Он был тринадцатым ребенком в семье. Отец, Девятаев Петр Тимофеевич, трудолюбивый, мастеровой человек, работал на помещика. Мать, Акулина Дмитриевна, в основном была занята заботой о детях. К началу войны в живых было шестеро братьев и одна сестра. Все они участвовали в боях за Родину. Четверо братьев погибли на фронте, остальные раньше времени ушли из жизни из-за фронтовых ран и невзгод. Супруга, Фаина Хайрулловна, растила детей, ныне на пенсии. Сыновья: Алексей Михайлович (1946 г. рожд.), врач-анестезиолог глазной клиники, кандидат медицинских наук; Александр Михайлович (1951 г. рожд.), сотрудник Казанского медицинского института, кандидат медицинских наук. Дочь, Нэля Михайловна (1957 г. рожд.), выпускница Казанской консерватории, преподаватель музыки в театральном училище.

В школе Михаил учился успешно, но был не в меру шаловлив. Но однажды его словно подменили. Произошло это после того, как в Торбеево прилетел самолет. Летчик, казавшийся в своей одежде чародеем, быстрокрылая железная птица - все это покорило Михаила. Не сдержавшись, он спросил тогда пилота:

А как летчиком стать?

Нужно хорошо учиться, - последовал ответ. - Заниматься спортом, быть смелым, храбрым.

С того дня Михаил решительно изменился: все отдавал учебе и спорту. После 7-го класса он поехал в Казань, намереваясь поступить в авиационный техникум. Там произошло какое-то недоразумение с документами, и он был вынужден поступить в речной техникум. Но мечта о небе не угасла. Она захватывала его все больше и больше. Оставалось одно - записаться в Казанский аэроклуб.

Михаил так и поступил. Было трудно. Порой до глубокой ночи просиживал в самолетном или моторном классе аэроклуба. А утром уже спешил в речной техникум. Однажды настал день, когда Михаил впервые, правда с инструктором, поднялся в воздух. Возбужденный, сияющий от счастья, он сказал тогда своим друзьям: "Небо - моя жизнь!"

Эта высокая мечта и привела его, выпускника речного техникума, уже осваивавшего волжские просторы, в Оренбургское авиационное училище. Учеба там была счастливейшей порой в жизни Девятаева. Он по крупицам набирался знаний об авиации, много читал, с усердием тренировался. Счастливый, как никогда прежде, взлетал в небо, о котором еще совсем недавно только мечтал.

И вот лето 1939 года. Он - военный летчик. И специальность - самая грозная для противника: истребитель. Сначала проходил службу в Торжке, затем его перевели в Могилев. Там снова повезло: оказался в эскадрилье прославленного летчика Захара Васильевича Плотникова, успевшего повоевать в Испании и на Халхин-Голе. От него набирались боевого опыта Девятаев и его товарищи.

Но грянула война. И в первый же день - боевой вылет. И хотя самому Михаилу Петровичу не удалось сбить "юнкерса", он, маневрируя, вывел его на своего командира Захара Васильевича Плотникова. А тот не упустил воздушного противника, сразил его.

Скоро повезло и Михаилу Петровичу. Однажды в разрыве облачности на глаза ему попал "Юнкерс-87". Девятаев, не теряя ни секунды, устремился за нимени И через мгновение увидел его в перекрестии прицела. Тут же дал две пулеметные очереди. "Юнкерс" вспыхнул и рухнул на землю. Были и еще удачи.

Вскоре отличившихся в боях вызвали из Могилева в Москву. Михаил Девятаев в числе других был награжден орденом Красного Знамени.

Обстановка все более обострялась. Девятаеву и его товарищам уже пришлось оборонять подступы к столице. На новеньких "яках" они перехватывали самолеты, спешившие сбросить смертоносный груз на Москву. Однажды под Тулой Девятаев вместе со своим напарником Яковом Шнейером вступил в схватку с фашистскими бомбардировщиками. Им удалось сбить один "юнкерс". Но и самолет Девятаева пострадал. Все же пилоту удалось приземлиться. И он оказался в госпитале. Не излечившись до конца, бежал оттуда в свой полк, уже находившийся западнее Воронежа.

21 сентября 1941 года Девятаеву поручили доставить важный пакет в штаб окруженных войск Юго-Западного фронта. Он выполнил это поручение, но на обратном пути вступил в неравную схватку с "мессершмиттами". Одного из них сбил. И сам получил ранение. Так он вновь оказался в госпитале.

В новой части его осмотрела врачебная комиссия. Решение было единодушным - в тихоходную авиацию. Так летчик-истребитель оказался в полку ночных бомбардировщиков, а потом в санитарной авиации.

Лишь после встречи с Александром Ивановичем Покрышкиным ему удалось вновь стать летчиком-истребителем. Было это уже в мае 1944 года, когда Девятаев отыскал "хозяйство Покрышкина". Новые сослуживцы встретили его сердечно. Среди них был и Владимир Бобров , осенью 41-го давший кровь раненому Михаилу Петровичу.

Не раз поднимал Девятаев свой самолет в воздух. Неоднократно вместе с другими летчиками дивизии А. И. Покрышкина вступал в схватки с фашистскими стервятниками.

Но вот наступило роковое 13 июля 1944 года. В воздушном бою над Львовом он получил ранение, а его самолет загорелся. По команде своего ведущего Владимира Боброва Девятаев выбросился из объятого пламенем самолета... и оказался в плену. Допрос за допросом. Потом переброска в разведотдел абвера. Оттуда - в Лодзинский лагерь военнопленных. А там опять - голод, пытки, издевательства. Вслед за этим - концлагерь Заксенхаузен. И наконец - таинственный остров Узедон, где готовилось сверхмощное оружие, перед которым, по мнению его творцов, никому не устоять. Узники Узедона - это фактически приговоренные к смерти.

И все это время у пленных зрела одна мысль - бежать, бежать во что бы то ни стало. Лишь на острове Узедон это решение приобрело реальность. Рядом, на аэродроме Пенемюнде, были самолеты. И был летчик Михаил Петрович Девятаев, человек мужественный, бесстрашный, способный осуществить намеченное. И он осуществил, несмотря на невероятные трудности. 8 февраля 1945 года "хейнкель" с 10 узниками приземлился на нашей земле. Девятаев доставил командованию стратегически важные сведения о засекреченном Узедоне, где производилось и испытывалось ракетное оружие фашистского рейха. Еще оставалось два дня до намеченной фашистами расправы над Девятаевым. Его спасло небо, в которое он был бесконечно влюблен с детства.

Клеймо военнопленного сказывалось долго. Ни доверия, ни стоящей работы... Это угнетало, порождало безнадежность. Лишь после вмешательства уже получившего широкую известность генерального конструктора космических кораблей Сергея Павловича Королева дело сдвинулось с мертвой точки. 15 августа 1957 года подвиг Девятаева и его товарищей получил достойную оценку. Михаилу Петровичу было присвоено звание Героя Советского Союза, а участники перелета награждены орденами.

Михаил Петрович окончательно возвратился в Казань. В речном порту вернулся к своей первой профессии - речника. Ему доверили испытание первого быстроходного катера "Ракета". Он стал и первым его капитаном. Спустя несколько лет уже водил по Волге быстроходные "Метеоры".

И ныне ветерану войны покой лишь только снится. Он активно участвует в ветеранском движении, создал Фонд Девятаева и оказывает помощь тем, кто в этом особо нуждается. Не забывает ветеран и о молодежи, часто встречается со школьниками и воинами гарнизона.

У Героя рядом с Золотой Звездой - орден Ленина, два ордена Красного Знамени, ордена Отечественной войны I и II степени, многие медали. Михаил Петрович Девятаев - Почетный гражданин Республики Мордовия, городов Казани, Вольгаста и Циновичи (Германия).

Девятаев Михаил Петрович - легендарный советский летчик; командир звена 104-го гвардейского истребительного авиационного полка (9-я гвардейская истребительная авиационная дивизия, 2-я воздушная армия, 1-й Украинский фронт), гвардии старший лейтенант.

Родился 8 июля 1917 года в посёлке Торбеево (ныне пгт в Мордовии) в семье крестьянина. Мордвин. Член КПСС с 1959 года. Был тринадцатым ребёнком в семье. Когда ему исполнилось 2 года, от тифа умер отец. В 1933 году окончил 7 классов средней школы и поехал в Казань, намереваясь поступить в авиационный техникум. Из-за недоразумения с документами ему пришлось учиться в Казанском речном техникуме, который он окончил в 1938 году. Одновременно учился в Казанском аэроклубе.

В 1938 году Свердловским райвоенкоматом города Казани Татарской АССР призван в Красную Армию. В 1940 году окончил Чкаловское военное авиационное училище лётчиков имени К.Е. Ворошилова. Направлен служить в город Торжок. Позже переведён в город Могилёв в 237-й истребительный авиационный полк (Западный Особый военный округ).

Участник Великой Отечественной войны с 22 июня 1941 года. Уже на второй день младший лётчик М.П. Девятаев на своём И-16 участвовал в воздушном бою. Боевой счёт открыл 24 июня, сбив под Минском пикирующий бомбардировщик Ju-87. Затем защищал небо Москвы. В одном из воздушных боёв в районе Тулы в паре с Я. Шнейером сбил Ju-88, но и его Як-1 получил повреждения. Девятаев совершил вынужденную посадку и оказался в госпитале. Недолечившись, сбежал на фронт в свой полк, который в то время базировался уже западнее Воронежа.

23 сентября 1941 года при возвращении с задания Девятаев был атакован «мессершмиттами». Одного из них сбил, но и сам получил ранение в левую ногу. К этому времени совершил 180 боевых вылетов, в 35 воздушных боях сбил лично 9 самолётов врага.

После госпиталя врачебная комиссия определила его в тихоходную авиацию, где командовал звеном связных самолётов У-2, совершил 280 вылетов на связь с передовыми частями. С сентября 1943 года служил в 1001-м отдельном санитарном полку, выполнил 80 боевых вылетов на передовые посадочные площадки, вывез 120 раненых бойцов, доставил 600 литров крови и 1.500 килограммов медикаментов и других грузов.

После встречи в мае 1944 года с А.И. Покрышкиным он вновь стал истребителем. Командир звена 104-го гвардейского истребительного авиационного полка (9-я гвардейская истребительная авиационная дивизия, 2-я воздушная армия, 1-й Украинский фронт) гвардии старший лейтенант Девятаев М.П. вечером 13 июля 1944 года вылетел в составе группы истребителей P-39 под командованием майора В. Боброва на отражение налёта вражеской авиации. В неравном воздушном бою в районе Львова был ранен в правую ногу, а его самолёт подожжён. В последний момент покинул падающий истребитель с парашютом. С тяжёлыми ожогами захвачен в плен.

Допрос следовал за допросом. Затем его на транспортном самолёте отправили в разведотдел абвера в Варшаву. Не добившись от Девятаева никаких ценных сведений, немцы отправили его Лодзинский лагерь для военнопленных. Позже переведён в лагерь Новый Кёнигсберг. Здесь, в лагере с группой товарищей Девятаев начал готовить побег. По ночам подручными средствами - ложками и мисками - они рыли подкоп, на листе железа оттаскивали землю и разбрасывали её под полом барака (барак стоял на сваях). Но когда до свободы уже оставалось несколько метров, подкоп обнаружила охрана. По доносу предателя организаторов побега схватили. После допросов и пыток их приговорили к смерти.

Девятаев с группой смертников был отправлен в Германию в лагерь смерти Заксенхаузен (под Берлином). Но ему повезло: в санитарном бараке парикмахер из числа заключённых заменил его бирку смертника на бирку штрафника (№ 104533), убитого охранниками учителя из Дарницы Григория Степановича Никитенко. В группе «топтунов» разнашивал обувь немецких фирм. Позже при помощи подпольщиков был переведён из штрафного барака в обычный. В конце октября 1944 года его в составе группы из 1500 заключённых отправили в лагерь на остров Узедом, где находился секретный полигон Пенемюнде, на котором испытывалось ракетное оружие. Так как полигон был секретным, для узников концлагеря был только один выход - через трубу крематория. В январе 1945 года, когда фронт подошёл к Висле, Девятаев вместе с заключёнными Иваном Кривоноговым, Владимиром Соколовым, Владимиром Немченко, Федором Адамовым, Иваном Олейником, Михаилом Емецом, Пётром Кутергиным, Николаем Урбановичем и Дмитрием Сердюковым начал готовить побег. Был разработан план угона самолёта с аэродрома, находившегося рядом с лагерем. Во время работ на аэродроме Девятаев украдкой изучал кабины немецких самолётов. С повреждённых самолётов, валявшихся вокруг аэродрома, снимались таблички от приборов. В лагере их переводили и изучали. Всем участникам побега Девятаев распределил обязанности: кто должен снять чехол с трубки Пито, кто убирать колодки от колёс шасси, кто снимать струбцины с рулей высоты и поворота, кто подкатывать тележку с аккумуляторами.

Побег был назначен на 8 февраля 1945 года. По пути на работу на аэродром заключённые, выбрав момент, убили конвоира. Чтобы немцы ничего не заподозрили, один их них одел его одежду и стал изображать конвоира. Таким образом удалось проникнуть на стоянку самолётов. Когда немецкие техники отправились на обед, группа Девятаева захватила бомбардировщик He-111H-22. Девятаев запустил двигатели и начал выруливать на старт. Чтобы немцы не увидели его полосатую арестантскую одежду, пришлось раздеться до гола. Но взлететь незамеченными не удалось - кто-то обнаружил тело убитого охранника и поднял тревогу. В сторону «хейнкеля» со всех сторон бежали немецкие солдаты. Девятаев начал разбег, но самолёт долго не мог взлететь (позже обнаружилось, что не были убраны посадочные щитки). При помощи товарищей Девятаев что есть силы тянул штурвал на себя. Только в конце полосы «хейнкель» оторвался от земли и на малой высоте пошёл над морем.

Опомнившись, немцы послали в погоню истребитель, но обнаружить беглецов ему не удалось. Девятаев летел, ориентируясь по солнцу. В районе линии фронта самолёт обстреляли наши зенитки. Пришлось идти на вынужденную. «Хейнкель» совершил посадку на брюхо южнее населённого пункта Голлин в расположении артиллерийской части 61-й армии.

Особисты не поверили, что заключённые концлагеря могли угнать самолёт. Беглецов подвергли жёсткой проверке в фильтрационном лагере НКВД в городе Невель Псковской области, долгой и унизительной. Затем отправили в штрафные батальоны. В ноябре 1945 года Девятаев был уволен в запас. Его не брали на работу. В 1946 году, имея в кармане диплом капитана, с трудом устроился грузчиком в Казанском речном порту, затем дежурным по речному вокзалу. 12 лет ему не доверяли. Он писал письма на имя Сталина, Маленкова, Берии, но всё без толку. Положение изменилось только в 1957 году, когда в марте была опубликована первая статья о нём.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 августа 1957 года за проявленные мужество, отвагу и героизм в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в период Великой Отечественной войны Девятаеву Михаилу Петровичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

В 1957 году отважный лётчик-истребитель стал одним из первых капитанов пассажирских судов на подводных крыльях «Ракета». Позже водил по Волге «Метеоры», был капитаном-наставником. Уйдя на пенсию, он активно участвовал в ветеранском движении, создал Фонд Девятаева, оказывал помощь тем, кто в ней особо нуждался.

Награждён орденом Ленина, 2 орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степеней, медалями. Почётный гражданин Республики Мордовия, городов Казани (Россия), Вольгаста и Циновичи (Германия).

В селе Торбеево открыт музей Героя, на доме, где он жил, установлена мемориальная доска, у дома - бюст. В феврале 2010 года в Казани, на доме где жил Герой (ул. Сеченова, 5), открыта мемориальная доска. Памятник «Побег из ада» установлен в Саранске на Мемориал воинам Мордовии, павшим в годы Великой Отечественной войны.

Сочинения:
Полёт к солнцу. - М.: ДОСААФ, 1972.
Побег из ада. - Казань: Татарское кн. изд., 1988.

8 февраля 1945 года произошло удивительное событие: из германского плена бежали десять советских военнослужащих… причём не как-нибудь – а на боевом самолёте… и не откуда-нибудь – а из лагеря Пенемюнде, того самого, где испытывали ракеты «Фау».
Руководил группой и пилотировал машину старший лейтенант Михаил Девятаев… (Хотя, его настоящая фамилия – Девятайкин, а случайная подмена произошла ещё в юности… Но – по порядку.

Михаил Девятаев, тринадцатый крестьянский сын, родился в Мордовии – окончил семь классов, а потом Казанский речной техникум (здесь-то его и «перекрестили»). Во время учёбы он ходил в аэроклуб – потому, после призыва в армию попал в Чкаловскую военно-авиационную школу. Войну начал 22 июня 1941-го – а уже 24-го сбил под Минском «Юнкерс», и удостоился ордена Красного Знамени. Вскоре лётчик был ранен, и продолжал службу в тихоходной авиации – однако в мае 1944-г, благодаря Покрышкину, вернулся в истребители…

…К сожалению, продлилось это недолго – уже 13 июля под Львовом Девятаев был подбит, выбросился с парашютом, и попал в плен. Его отправили в лагерь – ровно через месяц, 13 августа, лётчик пытается бежать – его ловят и переводят в зловещий Заксенхаузен. Вероятно, этот лагерь смерти стал бы для Девятаева последней строчкой в биографии – но некий сочувствующий лагерный парикмахер меняет ему нашивку… таким образом «смертник» Девятаев действительно исчезает – и появляется «штрафник» Никитенко…

Под этим именем он вскоре и попадёт на германский остров Узедом – в лагерь Пенемюнде. По словам самого Девятаева, мысль о побеге на самолёте возникла у него практически сразу – однако некоторое время ушло на сбор команды. (Надо сказать, тут старшему лейтенанту сильно повезло – он пытался завербовать доброжелательного с виду немца-зенитчика – тот отказался; перед самым побегом откололся и один из участников группы… так что многие в лагере знали или подозревали о плане – но никто не выдал заговорщиков!)

Итак, 8 февраля десять заключённых оказываются на лётном поле, и начинают присматривать самолёт – насторожившемуся, было, конвоиру они объяснят, что получили задание на какие-то земляные работы – а потом, когда вахтман успокоится, прикончат его заточкой. (Прямо скажем, система безопасности в совершенно секретном Пенемюнде отлажена была не очень… После побега Геринг захочет расстрелять коменданта – но Гитлер, почему-то, приказ отменит).

Лётный персонал был на обеде – и бесстрашной десятке удалось без проблем проникнуть в бомбардировщик «Хейнкель». Проблемы начались потом – сначала выяснилось, что на самолёте нет аккумуляторов (их оперативно нашли где-то поблизости); затем Девятаеву никак не удавалось взлететь! Самолёт пробежался по полосе – но штурвал не желал подниматься! Лётчик развернул машину и погнал её обратно – распугивая выбежавших полюбопытствовать немцев – в процессе нового захода, выяснилось, что руль находится в посадочном режиме; его отжали насильно – и «Хейнкель» взлетел! По воспоминаниям Девятаева, вся операция заняла двадцать одну минуту.

С этого момента нашим и вовсе сопутствовала удача – во всяком случае, посланный на перехват ас Хобих попросту не нашёл (с ним Девятаев встретится в Пенемюнде незадолго до смерти, в 2002-м); другой ас, Даль, возвращался с задания без боеприпасов, и смог только проводить угнанный самолёт тоскливым взором. Зато не подкачали советские зенитчики – при подлёте к линии фронта «Хейнкель» встретят точным огнём; он загорится, и совершит жёсткую посадку. Весь «экипаж» снова окажется в плену…

Некоторые источники утверждают, что Девятаев надолго загремел в лагеря – но всё было иначе… Правда, сам он вспоминал проверку, как «длительную и унизительную» – но именно на этих двухмесячных допросах лётчик укажет точные координаты установок «Фау», и в считанные дни их благополучно разбомбят. Что касается его товарищей, то они все вернутся на фронт – а вот с него, к сожалению, только один…

В сентябре на Пенемюнде будут уже наши, и Девятаева привезут на встречу с полковником Сергеевым (то есть – Королёвым). Впоследствии он демобилизуется – и вернётся к первой профессии; именно капитан Казанского речного порта Михаил Девятаев первым начнёт водить легендарные суда на подводных крыльях: «Ракету» и «Метеор». В 1957 году ему (как говорят, с подачи Королёва) присвоили Героя Советского Союза…

PS: …Не совсем понятно, почему Главный конструктор так промедлил – конечно, мы не знаем, чем они с Девятаевым занимались на острове, но факт остаётся фактом: наша первая ракета – точная копия «Фау». Добавим: угнанный «Хейнкель» был не просто самолётом – на нём находилась секретнейшая радиоаппаратура по сопровождению этих самых «Фау»! К сожалению, Михаил Девятаев так и не рассказал, насколько осознанным был выбор (ведь беглецы поначалу чуть не сели в стоявший неподалёку «Юнкерс»!..) Впрочем, это – совсем другая история.

Все события в истории совершаются людьми, их поступками, а когда надо - подвигами. И Великая Отечественная война - это подвиг миллионов людей, отстоявших свою землю и свободу. Но, к сожалению, оказывается, что спустя 70 лет после войны потомки практически не знают имён героев, золотыми буквами вписанных в нашу историю. Один из них - Михаил Петрович Девятаев - Герой Советского Союза, летчик, прошедший войну от первого до последнего дня. Проанализировав учебники по истории для начальной и средней школы, я нигде не нашел никакой информации о подвиге М.Девятаева. Поэтому неудивительно, что об этом человеке не знают и студенты 1 и 2 курсов. Также, к своему удивлению, библиотеках своего города, я не нашел книг о Девятаеве и его воспоминаний ”Побег из ада” и “Полет к солнцу” . Они списаны из фондов, так как не пользуются спросом среди читателей. А ведь на примере жизни и подвиге, таких людей, как Девятаев и нужно воспитывать чувство патриотизма. Поэтому я задался целью - узнать как можно больше об этом человеке и его уникальном подвиге, чтобы обязательно рассказать о нем своим будущим ученикам.

Михаил Девятаев родился 8 июля 1917 года в поселке Торбеево Пензенской губернии. Он был 13 ребенком в семье. Успешно окончил речной техникум, но, мечтая быть летчиком, в 1940 году окончил Чкаловскую военно-авиационную школу летчиков. В действующей армии с июня 1941 года. За боевые заслуги в этом же году награждён орденом Красного Знамени. К лету 1944 года он сбил 9 немецких самолётов, 5 раз сбивали его.

13 июля 1944 года в воздушном бою под Львовом был сбит, ранен. В последний момент покинул падающий истребитель с парашютом. Тяжело раненый, попал в плен к немцам. Девятаеву сразу предложили служить фюреру, т. е. изменить Родине. Но он с возмущением ответил: «Среди летчиков предателей не найдёте”. После первой попытки бегства из Лодзинского лагеря был переведен в лагерь смертников Заксенхаузен. Уделом сюда попавших была только смерть. Михаил Девятаев вспоминает в своей книге”Побег из ада”: «как выжил, не знаю. В бараке - 900 человек, нары в три этажа, 200 гр. хлеба, кружка баланды и 3 картофелины - вся еда на день и изнурительная по тяжести работа ”. Но ему повезло, когда самых крепких отобрали и отправили на остров Узедом, где в ракетном центре Пенемюнде шли разработки крылатых ракет”ФАУ- 1” и баллистических ракет “ФАУ - 2”.И в “Пенемюнде”, несмотря на особые условия содержания, он не оставляет мысль о побеге и начинает подбирать людей для его осуществления.

В лагере М. Девятаев упорно подбирал надежных людей для побега с острова. Он говорил о побеге так горячо и убеждённо, что они поверили - взлетим. Работая на аэродроме, стали примечать все подробности его жизни: когда заправляются самолеты, когда команды идут обедать, какой самолет удобней стоит для захвата. Михаил остановился на “Хейнкеле - 111”, который чаще других летал. Надо было во чтобы то ни стало увидеть приборы в машине, и узнать в какой последовательности что включать - ведь счёт времени при захвате идёт на секунды. Экипаж тяжелого двухмоторного бомбардировщика состоял из 6 человек, а беглецам предстояло поднять его силами одного изможденного узника. Обсудили детальный план побега: кто ликвидирует охрану, кто расчехляет моторы. Риск был высок: самолет может оказаться без горючего, могут загородить полосу взлета. Короче один шанс из ста. Помог случай. 7 февраля пленных заставили засыпать воронки от бомб. В 12.00, когда команды летчиков - немцев ушли на обед, до заветного самолёта было 200 шагов. Решительным оказался Иван Кривоногов. Он оглушил единственного охранника, надел его шинель и шапку с козырьком и под видом охранника повел остальных к самолёту, чтобы не вызвать подозрения у охраны на вышках.

У хвостовой двери ударом пробивает Девятаев дыру, просовывает руку и открывает запор. Пленные (их 10 человек) быстро забираются в самолёт, Девятаев садится в кресло пилота. Парашютное гнездо пусто и он сидит в нем, как тощий котёнок. На лицах расположившихся сзади - лихорадочное напряжение: скорее! Владимир Соколов и Иван Кривоногов расчехляют моторы, снимают с закрылков струбцинки…Ключ зажигания на месте. Теперь скорее тележку с аккумуляторами. Подключается кабель. Стрелки сразу качнулись. Поворот ключа, движение ноги - и моторы оживают. Ещё минута и ”Хейнкель” рулит на взлетную полосу. Никакой тревоги на летном поле не видно, так как все привыкли, что этот самолет летает много и часто. Но самолет почему - то долго не взлетал. И вот тогда беглецы увидели на поле панику. За считанные секунды Девятаев сумел всё - таки найти рычаг, благодаря которому самолет смог взлететь. Как только машина оторвалась от бетона, беглецы поняли - спасены! У них всё получилось! А Михаил Девятаев посмотрел на часы: было 12 ч 30 м - весь побег уместился в 21 минуту. Летели над морем, так как понимали, что на суше будут перехвачены истребителями. Высота - около 2 км. От холода и пережитого возбуждения все пассажиры “Хейнкеля” дрожали. Они летели из Германии в Россию по показаниям компаса. Как только заметили, что люди, увидев их самолет, убегают и ложатся - догадались - они в России. Но тут же по ним начали стрелять зенитки. Два снаряда попали в самолет. Он загорелся. Надо было срочно садиться. Михаил Девятаев начал резко снижаться. Перед ним было поле. Самолет днищем пропахал большую часть поля, но все- таки приземлился удачно. И вдруг узники услышали: «Фрицы, хенде хох, сдавайтесь”. Но для них это были очень дорогие слова. ”Мы не фрицы. Мы свои. Из плена. Свои”. Люди с автоматами, в полушубках, подбежав к самолету, были ошеломлены. Десять скелетов в полосатой одежде, обутые в деревянные башмаки, забрызганные кровью и грязью, плакали, повторяя одно только слово: “Братцы, братцы…” В расположение советской части их понесли на руках, ведь весили они по 40 кг.

Он показал советским специалистам места, где производились узлы ракет и откуда они стартовали. Именно за помощь в создании первой советской ракеты Р - 1 С. П. Королев смог представить Девятаева к званию Героя Советского Союза. За свою жизнь М. П. Девятаев награжден орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны I и II степеней, медалями.

Михаил Девятаев до своих последних дней жил в Казани. Пока позволяли силы, работал капитаном речного флота, в том числе возглавлял экипажи самых первых отечественных судов на подводных крыльях - “Ракета” и “Метеор”. Участвовал в ветеранском движении, оказывал помощь тем, кто в ней особо нуждался. У него два сына - врачи, дочь - музыкант, внуки.

Через 40 лет после побега М. Девятаев уже вместе со своими сыновьями побывал вновь в Германии, на том месте, где находился лагерь и аэродром. И сказал он тогда им, что на этом окруженном морем клочке земли, он постоянно думал о Родине, и это давало ему силы. И ещё - из любого, даже самого трудного положения в жизни, есть выход. Главное - не отчаиваться и не потерять в себе человека. Детально изучив доступные мне материалы о подвиге Девятаева, я задался вопросом: «Единственным ли был подвиг М. П. Девятаева в годы войны?” И оказалось, что подобные подвиги были!

Одним из первых бежал из фашистского плена летчик - истребитель Николай Кузьмич Лошаков в 1943 году. 27 мая 1943 года его самолёт ЯК - 3 был сбит в ходе ожесточенного воздушного боя, Лошаков выпрыгнул из него с парашютом, но потерял сознание и был захвачен врагом. После долгих и унизительных допросов и истязаний Лошакова отправили работать на запасной аэродром в Псковскую область. Пребывая в заточении, он стал задумываться о побеге и посвятил в свои планы одного из заключенных - Ивана Денисюка, который работал заправщиком.

11 августа 1943 года смельчаки переоделись в немецкую военную форму, забрались в кабину самолёта “Шторх” и вылетели на восток. Фашисты подняли вдогонку истребители, но беглецы были уже далеко. Миновав линию фронта Лошаков посадил свой самолёт в поле у деревни Бритвино Новогородской области.

О подвиге Лошакова страна узнала только в 1961 году, когда на экраны вышел фильм Григорий Чухрая “Чистое небо” , где летчика, совершившего подобный подвиг, сыграл известный актер Евгений Урбанский.

Уроженец республики Чувашия Александр Иванович Костров в 1943 году повторил девятаевский подвиг, улетев из лагеря для военнопленных на самолете “Арадо - 96”.

Только в 1955 году Александра Ивановича Кострова реабилитировали и представили к званию Героя Советского Союза. Вскоре указ был отозван и Костров получил Орден Красного Знамени. Герой оказался забытым, и долгое время проработал до своей смерти на Чебоксарском заводе, обычным слесарем.

Майор советской армии Сергей Вандышев , в 1945 году совершил дерзкий побег на самолете из немецкого концлагеря на острове Рюген, но только в 1994 году Первый президент России присвоил ему звание Героя России. Справедливость восторжествовала только за год 10 месяцев до смерти летчика.

Один из командующих советской авиацией в годы Великой Отечественной войны приводит в своих мемуарах случай побега из лагеря, совершенном летчиком Аркадием Михайловичем Ковязиным в 1944 году.

В 1941 году его самолет был сбит и летчик вместе со своим товарищем - штурманом попал в фашистский плен. Ковязин был отправлен работать на местный аэродром, где познакомился и сдружился с одним из заключенных - Владимиром Крупским. Крупский пользовался доверием коменданта лагеря и сумел устроить Ковязина кочегаром в ангар, где стояли самолёты. В один из ясных дней 1944 года, когда технический персонал ушёл обедать, друзья забрались в заправленный самолет. После нескольких попыток летчик сумел запустить мотор, и взлететь. После своего героического побега Ковязин попал в советский лагерь, где ему удалось пройти все трудности и выстоять. Через многие годы Аркадий Михайлович Ковязин был удостоен ордена Ленина.

Побег группы Москальца, Чкуасели, Карапетяна.

3 июня 1944 года военные летчики Владимир Москалец, Пантелеймон Чкуасели и Арам Карапетян угнали сразу три самолёта с Лидского аэродрома в Белоруссии. Друзья получили доступ к машинам, потому что поступили на службу в немецкие ВВС и сразу решили, что при первой возможности они совершат побег. Побег был подготовлен и проведен при помощи специального отряда НКВД, действовавшего в тылу врага. В городе Лида (Белоруссия) Карапетян познакомился со своим земляком, который работал у немцев водителем. Именно он помог “выйти” лётчикам на отряд, который организовал побег.

Вскоре фашисты решили перебазироваться на новый аэродром, и Карапетян передал через связную просьбу быстрее решать вопрос о побеге. Было решено лететь 3 июля, причем в любую погоду. Взлетели прямо со стоянки поперек взлетной полосы и вскоре сели в намеченном месте. Беглецы вошли в состав партизанского отряда “Неуловимые” и воевали в нем до его расформирования.

В 2005 году стали известны данные еще об одном летчике - Владимире Ивановиче Муратове , бежавшем из неволи. Он попал в плен в мае 1944 года. В числе других военнопленных был отправлен обслуживать военный аэродром в Румынии. Там он сдружился с техником, который обслуживал военные самолеты. Тот подготовил истребитель к взлету и отвлек охрану. Муратов удачно приземлился в расположении советских войск, прошел проверку в особом отделе и вернулся в свою часть, где провоевал до Дня Победы.

В 2007 году в один из музеев города Саранск пришло письмо из города Челябинск. В нем автор утверждал, что его дядя Алексей Инкин в 1944 году повторил подвиг Михаила Девятаева, за что получил от начальства отпуск в родное село, но к сожалению, исследователям “девятаевского” подвига не удалось найти подтверждение этому в военных архивах.

Именно учителя должны формировать гражданскую позицию подрастающего поколения, приобщать к нравственным, духовным ценностям.