Царь рыба подробное краткое содержание. Астафьев виктор петрович

Игнатьича в родном селе уважали, но не любили за его скупость. Да он и сам особо никого не любил. Была у него мечта поймать огромного осетра- царь-рыбу. И судьба улыбнулась ему: осетр попался в его сети. Но когда браконьер попытался вытащить эту огромную рыбину, то и сам попался на крючки и сильно запутался в сетях.

Он пытался звать на помощь, но его никто не услышал. Тогда Игнатьич понял, что пришла смерть, и вспомнил, как говорили старики, что если есть на душе грех, то царь-рыба погубит. Он вспомнил об обиженной девушке Глаше, которую предал. И в этот момент мысленно попросил у нее прощения, и вдруг сети ослабли, рыба уплыла, а сам рыбак сумел выбраться на берег.

Вывод (мое мнение)

Игнатьича уважают, но не любят, хотя он и мастеровой, и хозяйственный. ОН мечтает поймать царь-рыбу ради огромного барыша, но получает справедливый урок. Этот урок заставляет его вспомнить слова старого рыбака, его учителя, который говорил, что все в природе взаимосвязано и зависит от хороших и плохих поступков человека.

У родного села Виктора Петровича Астафьева скромнейшее имя – Овсянка. Что тут на ум приходит? Крупа да каша из самых простецких; чья-то жалоба, что «на одной овсянке жили»…

Не всякий и не сразу припомнит, что овсянка – это еще и птица или, как с неожиданной нежностью пишет в своем знаменитом словаре Владимир Даль, «пташка… зеленоватый хребтик, желтоватый зобок».

Судьба Овсянки горько типична для множества русских деревень. Ее, а с ней и семью будущего писателя не миновали ни раскулачивание, ни высылки, ни страшные потери военных лет. Астафьевские детство и юность – из самых тяжких. Вдоволь было и голода, и холода, и сиротливо прожитых годов, и фронтовых мытарств, душевных и самых что ни на есть буквально ран и шрамов. Даже в мирное время продолжал неотступно стоять перед его глазами «клочок берега, без дерев, даже без единого кустика, на глубину лопаты пропитанный кровью, раскрошенный взрывами… где ни еды, ни курева, патроны со счета, где бродят и мрут раненые». Так напишет Астафьев много лет спустя в романе «Прокляты и убиты».

Казалось бы, где уж тут уцелеть какой-нибудь птахе с ее песенкой… Но старинная пословица гласит: «Овес и сквозь лапоть прорастет». Так упрямо, настойчиво пробивался и талант писателя. Сквозь еще одно из выпавших на его долю лишений, которое на сухом канцелярском языке именуется «незавершенным образованием». Сквозь равнодушие встречавшихся иной раз на его пути «профессиональных» литераторов и редакторов (саднящая память об этом явственно ощутима в книге «Печальный детектив»). И конечно, сквозь преграды, в изобилии возводившиеся в минувшие времена перед правдивым словом обо всех пережитых народом трагедиях.

На празднествах в честь семидесятилетия Виктора Петровича кто-то, припомнив известное американское выражение, назвал его «селфмейдменом» – человеком, который сделал себя сам. Действительно, вроде бы редко кому из нынешних литераторов так впору это определение. Кто тут станет спорить? Никто, пожалуй… кроме самого «селфмейдмена»!

Недаром, наверное, назвал он одну из своих лучших книг – «Последний поклон». Неиссякаемой благодарностью проникнута и она, и лежащая перед вами «Царь-рыба», да и многие другие астафьевские произведения суровой своей «колыбели» – Сибири во всей ее многоликой красе: от мощного и грозного Енисея до тех самых малых птах с их разноцветными «хребтиками» и «зобками» и – в особенности – множеству людей, скрашивавших и освещавших нелегкую жизнь подростка, начиная с незабвенной бабушки Катерины Петровны. Этот образ критики давно и справедливо ставят рядом с другой бабушкой – из знаменитой автобиографической трилогии Максима Горького. Такие, как она, истовые труженики с детских лет помнятся писателю прямо-таки в каком-то священном и одновременно улыбчивом нимбе: «Прыгая, балуясь, как бы заигрывая с дядей Мишей, стружки солнечными зайчиками заскакивали на него, сережками висли на усах, на ушах и даже на дужки очков цеплялись». А то и в совсем возвышенном, торжественном, почти библейском тоне описаны, как, например, в «Царь-рыбе»: «Никаких больше разговоров. Бригада ужинает. Венец всех свершений и забот – вечерняя трапеза, святая, благостная, в тихую радость и во здравие тем она, кто добыл хлеб насущный своим трудом и потом».

Помимо таких бегло, но четко очерченных тружеников, как бакенщик Павел Егорович, привыкший к грозному шуму енисейских порогов, как мы – к тиканью часов; как отважные и неподкупные рыбинспектора, гроза браконьеров Семен и сменивший его Черемисин; или как тетя Таля, истинная совесть («вроде прокурора») таежного поселка, в этой книге есть и люди, показанные, как говорится, крупным планом.

Брату рассказчика Кольке тоже довелось испытать все невзгоды в многодетной семье, беззаботный глава которой пропивал все до копеечки и годами пребывал в заключении и других отлучках. Жестокая и грубая жизнь с пеленок окружила мальчика, который, как уверяет автор, «еще не научившись ходить, умел уже материться», а девятилетним (!) «впрягся… в лямку, которую никогда не желал надевать на себя папа», – взялся за ружье и за сети, чтобы помочь матери прокормить пятерых, и так надорвался, что всю оставшуюся жизнь выглядел заморышем подростком.

Схожая участь и у его закадычного приятеля и такого же вечного работника Акима, столь же неказистого на вид «паренька в светленьких и жидких волосенках, с приплюснутыми глазами и совершенно простодушной на тонкокожем изветренном (какой красноречивый эпитет! – А. Т.) лице улыбкой».

Аким – уже самая настоящая безотцовщина – тоже сызмальства возглавил семью, все возраставшую благодаря какому-то простодушному, детскому легкомыслию матери, которую он и поругивал, и жалел.

Благо еще, что старшая сестра Касьянка оказалась совершенно под стать ему, и под их водительством вся местная малышня превратилась в какое-то смешное и трогательное подобие взрослой артели, по мере сил стараясь хоть чем-то помочь рыбакам: «Навстречу, разбрызгивая холодную воду, спешили помощники-парнишки, кто во что одетый, тоже хватались за борта, выпучив глаза, помогали вроде тащить…»

И хотя они, по правде сказать, «больше волоклись за лодками», но уж так стараются, что артельщики не только не осаживают суетливую «мелочь», но «не большому начальнику, а им, малым людям, охотно, вперебой докладывают, какая шла сегодня рыба, где попадалась лучше, где хуже…». И поди разберись, что это было – игра или какая-то подсознательная педагогика! Во всяком случае, эта воробьиная стайка ребят не просто пригрелась и кормится возле общего котла, но уже принимает к сердцу удачи и заботы взрослых, исподволь приобщаясь к труду и строгому артельному уставу: без дела не сидеть! «Самый уж разнестроевой (как здесь аукнулось в языке армейское прошлое автора! – А. Т.) карапуз… и тот был захвачен трудовым потоком – старательно резал лук острущим ножом на лопатке весла…»

Не только на этих страницах сказывается сердечное пристрастие писателя к «малым людям». «Как часто мы бросаемся высокими словами, не вдумываясь в них, – досадует он. – Вот долдоним: дети – счастье, дети – радость, дети – свет в окошке! Но дети – это еще и мука наша. Вечная наша тревога. Дети – это наш суд на миру, наше зеркало, в котором совесть, ум, честность, опрятность нашу – все наголо видать».

Любовь, огромное внимание, сострадание к детям и подросткам, так часто обделенным заботой, участием, лаской, буквально пронизывает астафьевскую прозу. Вот случайно встреченная на пристани и навсегда оставшаяся в памяти со своим детским горем «большеротая, толстопятая девчушка» с глазами «северного, застенчиво-тихого свету». Вот осиротевшая двоюродная сестренка – «ну вылитый ангел! – только заморенный»: «Я дотронулся до беленьких, в косу заплетенных, мягких волос девочки, нашарил сосновую хвоинку, вытащил ее и, пробежав рукою по затылку, запавшему возле шеи от недоедов, задержался в желобке, чувствуя пальцами слабую детскую кожу, отпотевшую под косой…»

Подобное же отношение к детям – драгоценная черта и некоторых дорогих автору героев, например, капитана утлой енисейской посудины с задорным именем «Бедовый». Внешность у Парамона Парамоновича пугающая, и пьяница он не из последних. Но до чего ворчливо-трогателен он в своей заботе о юном матросе Акиме, как воспитывает его на собственном «пагубном примере»: «Я бы счас, юноши-товаришшы, при моем-то уме и опыте где был? – Парамон Парамонович надолго погружался в молчание, выразительно глядел ввысь и, скатываясь оттуда, поникал. – Глотка моя хищная всю мою карьеру сглотила!..»

Аким тоже карьеры не сделал, оставшись простым «работягой», но стал таким же добрым и безотказным человеком, как его друг, рано сгоревший от рака Колька. Он и подлинный – и, как нередко бывает, малооцененный, оставшийся почти никому не известным, – подвиг совершил, спася от смерти и заботливо выходив заболевшую в глухом таежном углу девушку.

В. П. Астафьев
Царь-рыба

Игнатьич - главный герой новеллы. Этого человека уважают односельчане за то, что он всегда рад помочь советом и делом, за сноровку в ловле рыбы, за ум и сметливость. Это самый зажиточный человек в селе, все делает «ладно» и разумно. Нередко он помогает людям, но в его поступках нет искренности. Не складываются у героя новеллы добрые отношения и со своим братом.

В селе Игнатьич известен как самый удачливый и умелый рыбак. Чувствуется, что он в избытке обладает рыбацким чутьем, опытом предков и собственным, обретенным за долгие годы. Свои навыки Игнатьич часто использует во вред природе и людям, так как занимается браконьерством. Истребляя рыбу без счета, нанося природным богатствам реки непоправимый урон, он сознает незаконность и неблаговидность своих поступков, боится «сраму», который может его постигнуть, если браконьера в темноте подкараулит лодка рыбнадзора. Заставляла же Игнатьича ловить рыбы больше, чем ему было нужно, жадность, жажда наживы любой ценой. Это и сыграло для него роковую роль при встрече с царь-рыбой.

Рыба походила на «доисторического ящера», «глазки без век, без ресниц, голые, глядящие со змеиной холодностью, чего-то таили в себе». Игнатьича поражают размеры осетра, выросшего на одних «козявках» и «вьюнцах», он с удивлением называет его «загадкой природы».С самого начала, с того момента, как увидел Игнатьич царь-рыбу, что-то «зловещее» показалось ему в ней, и позже понял, что «одному не совладать с этаким чудищем».

Желание позвать на подмогу брата с механиком вытеснила всепоглощающая жадность: «Делить осетра?.. В осетре икры ведра два, если не больше. Икру тоже на троих?!» Игнатьич в эту минуту даже сам устыдился своих чувств. Но через некоторое время «жадность он почел азартом», а желание поймать осетра оказалось сильнее голоса разума. Кроме жажды наживы, была ещё одна причина, заставившая Игнатьича помериться силами с таинственным существом. Это удаль рыбацкая. «А-а, была не была! - подумал главный герой новеллы. - Царь-рыба попадается раз в жизни, да и то не «всякому Якову».

Отбросив сомнения, «удало, со всего маху Игнатьич жахнул обухом топора в лоб царь-рыбу…». Вскоре незадачливый рыбак оказался в воде, опутанный своими же удами с крючками, впившимися в тела Игнатьича и рыбы. «Реки царь и всей природы царь - на одной ловушке», - пишет автор. Тогда и понял рыбак, что огромный осетр «не по руке ему». Да он и знал это с самого начала их борьбы, но «из-за этакой гады забылся в человеке человек». Игнатьич и царь-рыба «повязались одной долей». Их обоих ждет смерть. Страстное желание жить заставляет человека рваться с крючков, в отчаянии он даже заговаривает с осетром. «Ну что тебе!.. Я брата жду, а ты кого?» - молит Игнатьич. Жажда жизни толкает героя и да то, чтобы перебороть собственную гордыню. Он кричит: «Бра-ате-ельни-и-и-ик!..»

Игнатьич чувствует, что погибает. Рыба «плотно и бережно жалась к нему толстым и нежным брюхом». Герой новеллы испытал суеверный ужас от этой почти женской ласковости холодной рыбы. Он понял: осетр жмется к нему потому, что их обоих ждет смерть. В этот момент человек начинает вспоминать свое детство, юность, зрелость. Кроме приятных воспоминаний, приходят мысли о том, что его неудачи в жизни были связаны с браконьерством. Игнатьич начинает понимать, что зверский лов рыбы всегда будет лежать на его совести тяжелым грузом. Вспомнился герою новеллы и старый дед, наставлявший молодых рыбаков: «А ежли у вас, робяты, за душой што есть, тяжкий грех, срам какой, варначество - не вяжитесь с царью-рыбой, попадется коды - отпушшайте сразу».

Слова деда и заставляют астафьевского героя задуматься над своим прошлым. Какой же грех совершил Игнатьич? Оказалось, что тяжкая вина лежит на совести рыбака. Надругавшись над чувством невесты, он совершил проступок, не имеющий оправдания. Игнатьич понял, что этот случай с царь-рыбой - наказание за его дурные поступки.

Обращаясь к Богу, Игнатьич просит: «Господи! Да разведи ты нас! Отпусти эту тварь на волю! Не по руке она мне!» Он просит прощения у девушки, которую когда-то обидел: «Прос-сти-итееее… её-еээээ… Гла-а-аша-а-а, прости-и-и». После этого царь-рыба освобождается от крюков и уплывает в родную стихию, унося в теле «десятки смертельных уд». Игнатьичу сразу становится легче: телу - оттого что рыба не висела на нем мертвым грузом, душе - оттого что природа простила его, дала ещё один шанс на искупление всех грехов и начало новой жизни.

Игна-тьич — главный герой новеллы. Этого чело-века уважают одно-сель-чане за то, что он всегда рад помочь советом и делом, за сноровку в ловле рыбы, за ум и смет-ли-вость. Это самый зажи-точный человек в селе, все делает «ладно» и разумно. Нередко он помо-гает людям, но в его поступках нет искрен-ности. Не скла-ды-ва-ются у героя новеллы добрые отно-шения и со своим братом.

В селе Игна-тьич изве-стен как самый удач-ливый и умелый рыбак. Чувству-ется, что он в избытке обла-дает рыбацким чутьем, опытом предков и собственным, обре-тенным за долгие годы. Свои навыки Игна-тьич часто исполь-зует во вред природе и людям, так как зани-ма-ется брако-ньер-ством. Истребляя рыбу без счета, нанося природным богат-ствам реки непо-пра-вимый урон, он сознает неза-кон-ность и небла-го-вид-ность своих поступков, боится «сраму», который может его постиг-нуть, если брако-ньера в темноте подка-ра-улит лодка рыбнад-зора. Застав-ляла же Игна-тьича ловить рыбы больше, чем ему было нужно, жадность, жажда наживы любой ценой. Это и сыграло для него роковую роль при встрече с царь-рыбой.

Рыба похо-дила на «доисто-ри-че-ского ящера», «глазки без век, без ресниц, голые, глядящие со змеиной холод-но-стью, чего-то таили в себе». Игна-тьича пора-жают размеры осетра, вырос-шего на одних «козявках» и «вьюнцах», он с удив-ле-нием назы-вает его "загадкой природы«.С самого начала, с того момента, как увидел Игна-тьич царь-рыбу, что-то «зловещее» пока-за-лось ему в ней, и позже понял, что «одному не совла-дать с этаким чудищем».

Желание позвать на подмогу брата с меха-ником вытес-нила всепо-гло-ща-ющая жадность: «Делить осетра?.. В осетре икры ведра два, если не больше. Икру тоже на троих?!» Игна-тьич в эту минуту даже сам усты-дился своих чувств. Но через неко-торое время «жадность он почел азартом», а желание поймать осетра оказа-лось сильнее голоса разума. Кроме жажды наживы, была ещё одна причина, заста-вившая Игна-тьича поме-риться силами с таин-ственным суще-ством. Это удаль рыбацкая. «А-а, была не была! — подумал главный герой новеллы. — Царь-рыба попа-да-ется раз в жизни, да и то не «всякому Якову».

Отбросив сомнения, «удало, со всего маху Игна-тьич жахнул обухом топора в лоб царь-рыбу...». Вскоре неза-дач-ливый рыбак оказался в воде, опутанный своими же удами с крюч-ками, впив-ши-мися в тела Игна-тьича и рыбы. «Реки царь и всей природы царь — на одной ловушке», — пишет автор. Тогда и понял рыбак, что огромный осетр «не по руке ему». Да он и знал это с самого начала их борьбы, но «из-за этакой гады забылся в чело-веке человек». Игна-тьич и царь-рыба «повя-за-лись одной долей». Их обоих ждет смерть. Страстное желание жить застав-ляет чело-века рваться с крючков, в отча-янии он даже заго-ва-ри-вает с осетром. «Ну что тебе!.. Я брата жду, а ты кого?» — молит Игна-тьич. Жажда жизни толкает героя и на то, чтобы пере-бо-роть собственную гордыню. Он кричит: «Бра-ате-ельни-и-и-ик!..»

Игна-тьич чувствует, что поги-бает. Рыба «плотно и бережно жалась к нему толстым и нежным брюхом». Герой новеллы испытал суеверный ужас от этой почти женской ласко-вости холодной рыбы. Он понял: осетр жмется к нему потому, что их обоих ждет смерть. В этот момент человек начи-нает вспо-ми-нать свое детство, юность, зрелость. Кроме приятных воспо-ми-наний, приходят мысли о том, что его неудачи в жизни были связаны с брако-ньер-ством. Игна-тьич начи-нает пони-мать, что звер-ский лов рыбы всегда будет лежать на его совести тяжелым грузом. Вспом-нился герою новеллы и старый дед, настав-лявший молодых рыбаков: «А ежли у вас, робяты, за душой што есть, тяжкий грех, срам какой, варна-че-ство — не вяжи-тесь с царью-рыбой, попа-дется коды — отпу-ш-шайте сразу».

Слова деда и застав-ляют аста-фьев-ского героя заду-маться над своим прошлым. Какой же грех совершил Игна-тьич? Оказа-лось, что тяжкая вина лежит на совести рыбака. Надру-гав-шись над чувством невесты, он совершил проступок, не имеющий оправ-дания. Игна-тьич понял, что этот случай с царь-рыбой — нака-зание за его дурные поступки.

Обра-щаясь к Богу, Игна-тьич просит: «Господи! Да разведи ты нас! Отпусти эту тварь на волю! Не по руке она мне!» Он просит прощения у девушки, которую когда-то обидел: «Прос-сти-итееее... её-еээээ... Гла-а-аша-а-а, прости-и-и». После этого царь-рыба осво-бож-да-ется от крюков и уплы-вает в родную стихию, унося в теле «десятки смер-тельных уд». Игна-тьичу сразу стано-вится легче: телу — оттого что рыба не висела на нем мертвым грузом, душе — оттого что природа простила его, дала ещё один шанс на искуп-ление всех грехов и начало новой жизни.

Главным героем новеллы является Игнатьич. Он умный и сметливый, всегда совет даст, если надо - то и делом поможет. За это все односельчане его уважают и любят.

Он все делает "ладно" и разумно, а потому Игнатьич - самый зажиточный селянин.

Хоть герой часто помогает людям, он не искренен по отношению к ним. Рыбак не может наладить хорошие отношения и со своим братом.

В селе Игнатьича знают как самого умелого рыбака: у него есть особенное рыбацкое чутье, опыт предшественников и собственный опыт, приобретенный за долгие годы рыбачества. Но Игнатьич - браконьер, поэтому свои знания он применяет во вред природе.

Вылавливая много рыбы, герой понимает, что это противозаконно и наносит ущерб природе, но все равно продолжает этим заниматься.

Он боится позора (лодка рыбнадзора может в любой момент подкараулить его), но жадничает и хочет разбогатеть любой ценой.

Это и стало роковым обстоятельством Игнатьича при встрече с царь-рыбой.

Встреча рыбака с царь-рыбой

Царь-рыба была похожа на доисторического ящера: у нее не было век, ресниц, она глядела со змеиной холодностью. Рыбак был поражен размерами осетра, который вырос на одних «козявках» и «вьюнцах», он называет его «загадкой природы». При первой же встрече с царь-рыбой, браконьер увидел что-то зловещее в рыбе и понял, что самостоятельно он не сможет "совладать с этаким чудищем".

Жадность Игнатьича не позволила ему позвать на помощь брата: он не хотел делить икру осетра даже на двоих. В какой-то момент ему самому стало стыдно от таких мыслей, но вскоре свою жадность он назвал азартом, а желание поймать осетра оказалось сильнее здравого смысла.

Игнатьич хотел поймать царь-рыбу еще и потому, что она была его рыбацкой удалью, ведь такое таинственное существо попадается раз в жизни, да и то не «всякому Якову».

Желание жить сильнее всякой гордыни

Отогнав прочь все сомнения, рыбак ударил в лоб царь-рыбу обухом топора, но очень скоро Игнатьич оказался в воде. Он был опутан своими же удочками и крючками, которые впились в его тело и тело осетра.

В тот момент рыбак понял, что ему не под силу победить огромную рыбу. Конечно, он осознавал это с самого начала их борьбы, правда, «из-за этакой гады забылся в человеке человек».

Браконьер и царь-рыба были связаны одной долей: их обоих ждала смерть. Однако Игнатьич не собирался умирать, он активно вырывался из цепких крючков. В отчаянии он даже заговорил с рыбой. Желание жить заставляло героя забыть о своей гордыне, и он, переборов себя, крикнул осетру: «Бра-ате-ельни-и-и-ик!..».

Рыбак чувствовал, что смерть не за горами, а рыба все плотнее прижималась к нему толстым и нежным брюхом. От такой почти женской ласковости холодной рыбы Игнатьич испытывал ужас.

В итоге он понял, что рыба прижимается к нему, потому что тоже понимает, что они погибнут.

Как и положено, в этот миг перед глазами рыбака пронеслись картинки из детства, юности, зрелости. Было много счастливых моментов, были и неудачи... Герой понял, что все его жизненные несчастья из-за браконьерства. Игнатьич почувствовал, что его незаконное занятие тяжким грузом легло на его совесть. Герой новеллы вспомнил, как старый дед поучал молодых рыбаков: «А ежли у вас, робяты, за душой што есть, тяжкий грех, срам какой, варначество - не вяжитесь с царью-рыбой, попадется коды - отпушшайте сразу».

Именно эти слова заставили Игнатьича задуматься еще больше. Оказалось, что рыбак совершил еще один грех: надругавшись над чувством невесты, он очень сильно обидел ее. Поступку Игнатьича не было оправдания. Рыбак понял, что наказан за свои дурные действия.

Главный герой обратился к Богу с просьбами развести их с рыбой, отпустить ее на волю. Он признал, что осетр сильнее его.

Игнатьич просит прощения и у девушки: «Прос-сти-итееее… её-еээээ… Гла-а-аша-а-а, прости-и-и».

Рыбаку сразу стало легче: его телу - потому что рыба больше не висела на нем мертвым грузом, и его душе - потому что природа простила грехи рыбака, дала ему шанс исправиться, начать жизнь с чистого листа.