Знание вера и нравственность конкурс. Вера и нравственность как основа научного познания

ОРКСЭ (Основы религиозных культур и светской этики)

Нормативно-правовая документация

Список основных обсуждаемых тем представлен в Примерной программе комплексного учебного курса «Основы религиозных культур и светской этики», а полный список основных тематических единиц модулей ОРКСЭ дан в Приказе Минобрнауки России № 69 от 31.01.2012 г. «О внесении изменений в федеральный компонент государственных образовательных стандартов начального общего, основного общего и среднего (полного) общего образования, утвержденные приказом Минобразования России от 5.03.2004 г. № 1089 (поиск документов в сети Интернет по названиям).

Что родителям нужно будет купить для этого урока (тетрадь рабочая, книга для родителей, учебник)?

Практическими занятиями в отношении методики преподавания могут быть уроки, занятия по модулям курса ОРКСЭ, предусматривающие выполнение учащимися практических работ: подготовки творческих проектов, презентаций, конкурсов, выступлений и т.п. индивидуально или в группах. В качестве практических занятий можно рассматривать и экскурсии, которые могут входить в программу обучения, в том числе в близлежащие храмы, мечети, синагоги для ознакомления с их устройством, убранством, историей и т.д. Такие экскурсии могут проводиться с согласия родителей общим порядком, но не предусматривают «обучение религии», практического приобщения детей к исполнению религиозных обрядов, участию в богослужениях и т.п. В преподавании религиозных культур не ставится задачи обучения детей религиозной практике. В то же время на подобных занятиях, экскурсиях учитель не может препятствовать детям свободно, по их желанию выражать свою религиозную принадлежность в формах, принятых в данной религиозной традиции. Однако при этом - без нарушения порядка проведения учебного занятия, экскурсии.

Если вы не нашли ответ на свой вопрос, задайте его в рубрике

Рассмотрим такой пример. Человечество изначально было озабочено получением большого количества дармовой пищи это легко увидеть в старинных легендах о «манне небесной», «о тысячах накормленных пятью хлебами» и.т.д. и в контексте обыденного сознания человечество питало себя этими сказками каждый день ожидал, что свершиться одно из вышеописанных чуде. Так как эта идея была популярна во всем обществе и не было людей которые были способны дать толчок не к банальному рассуждению о чуде и ожидании его а к измышлениям на тему как можно сделать такой механизм который смог бы в кратчайшее время с минимальными затратами выпечь столько хлеба которого хватило бы на многие тысячи человек. То есть на тот момент существовало общество «обыденного сознания» их непытливый мозг не хотел и не мог решить задачу пропитания, каким то научным исследованием, которое могло воплотиться в изобретение. Если бы общество было бы «научным», не боящимся думать и экспериментировать оно бы решило эту задачу, а не ждало бы чуда. В этом мы видим различие в жизни с обыденным сознанием и жизни вместе с наукой.

Но больше всего различие между наукой и обыденным сознанием проявляется в сфере индивидуальных решений, когда человек решает индивидуальный вопрос о смерти от определенной болезни, умрет он от нее или нет. Наука не сможет ответить на этот вопрос, так как он задан во всеобщей форме, которую можно отнести к религиозному мировоззрению, эта форма не подразумевает какого то конкретного исследования поставленной задачи. Так как в таком вопросе выражается надежда на то, что результат можно знать как что-то свершившееся. А наука не только не имеет права отвечать на вопрос включающие в себя надежду и предположения, сам смысл науки другой, наука это опыт, изыскание исследование.

6. Корни и истоки обыденного сознания.

При детальном рассмотрении обыденное сознание уходит корнями опять таки в до научный опыт, в то время когда человек «неразумный» ощущал себя существом, находящимся под управлением и влиянием сверхъестественных сил которые были в состоянии решить любую проблему и ситуацию.

И вот из-за этого подуправленческого мироощущения появилась привычка по разным поводам запрашивать ответ, который являлся бы и наставлением к действию или предупреждения, то есть человек сам для себя получал готовое знание, полученное через откровение. В современном мире общество в виде сверхъестественной силы дающей ответы на все вопросы уже видит саму науку. Ответа о невозможности вероятного, какого то решения задачь теперь ищут в научных знаниях, а не в черной магии например. Такая идеология носит название сциентизм , идеология, в которой наука ведет и управляет человеком.

7. В чем должно заключаться изменение познавательной установки обыденного сознания?

Это изменение заключается в переносе на научное исследование каких либо гносеологических ожиданий, которые развивались внутри оккультного и религиозного мировоззрения. Этот перенос образует основу идеологии сциентизма.

8. Каково основание изменения познавательной установки обыденного сознания?

Этим основанием является принятие обыденным сознанием познавательной ситуации с которой сталкивает его научное исследование. Это предполагает, что человек будет действовать на свой страх и риск, совершать определенные поступки когда недостает целевых ориентиров.

9. В чем суть кантовского учения о границах теоретического разума?

Теоретический разум по Канту это разум, каким он реализуется в науке. Учение канта о границах теоретического разума направлено в поддержку исследовательской дерзости и пытливости ученого. В то же время это учение выступало против необоснованных претензий ученого быть пророком, на его попытки руководить личными решениями людей. Вопрос об этих границах был для Канта и этической проблемой, проблемой дисциплины разума, которая удерживает науку и ученых от сциентического самомнения. Кант в «Критике чистого разума» писал: «Что темперамент, а так же талант, нуждаются в некоторых отношениях в дисциплине, с этим всякий согласиться….»

10. Объясните, как Вы понимаете: «внутренний ориентир» есть моральный закон в нас».

Внутренний ориентир-«моральный закон в нас» есть вывод Каната в его работе «критика практического разума». Этот вывод описывает состояние личности, в этой работе, Кант показал, что развитая личность требует знания как такового, а не опеки этого знания. Так как относительно цели и смысла личность обладает внутренним ориентиром, которым и является «моральный закон в нас».

11. Каково содержание понятия «практический», «практическое действие» у Канта?

У Канта понятие «практический» тесно переплетено с понятием «практическое действие» и отличается от обычного смысла применяемого к словам «практика» и «практицизм». Под «практическим действием» Кант представляет «поступок», то есть любое событие, получающееся в результате человеческого решения. В то же время, поступок может носить не только «положительный» предметный характер, но и быть отрицанием практического действия в обычном смысле (отказ в действии определенного назначения). В то же время в обычной трактовке понятие «практическое действие» понимается производительная деятельность человека, несущая в себе обязательно какой то обязательный результат.

12. Существует ли зависимость между подлинно человеческим поступком и состоянием человеческой поступательной способности.

Эти два понятия независимы между собой. Это следует из того, что человек всегда верен своему долгу (сознанию, возможности совершать или не совершать поступки), даже если он вообще ничего не знает о перспективах развития его жизни и ситуации внутри ее.

13. Каково место веры в системе человеческой ориентации, по мнению Канта?

У Канта нет места вере, которая замещала бы знание, в это смысле Кант становится противником фидеизма. Кант критикует все виды веры. И этим он вступает в конфликт с теологией, а так же с нерелигиозными формами слепой веры.

14. Что такое вера? Философское (кантовское) понимание веры.

Кант в своих работах пытается установить новое, «философское» понятие веры, отличное от ее теологического понимания и понимания в исторической психологии. По Канту вместо того что бы, иметь веру как надежду, личность превращает ее в некий инструмент обоснованности своих решений. У Канта, вера вторична по отношению к моральному решению. Вообщем вера по Канту отличается от вульгарной общепринятой богооткровенной веры, которая выглядела как надежда, упование, слепая уверенность. Решающий пункт веры у Каната это понимание ошибки превращения ответа на вопрос «на что я смею надеяться?» в условие решения «что я должен делать?»

15. Какова предпосылка сознательной ориентации человека в мире?

В основе трех важнейших сочинений Канта лежат три самых важных вопроса это: Что я могу знать? Что я должен делать? На что я смею надеяться? И предпосылкой сознательной ориентации является честная постановка каждого из этих вопросов, и порядок, в котором эти вопросы ставятся.

16. Что первичнее: моральное или религиозное сознание?

В работах Канта видно, что, мораль могла возникнуть внутри религии, то есть религия первична и выступает в роли матери для морали. Но как противоречие у Канта звучит мысль, что мораль не могла созреть внутри религии, потому что, религия выступает камуфляжем от отчаянности критических ситуаций и закрывает собой верующих от встречи с «ничто». А защищая от отчаяния, религия защищает и от кризиса расчетливости.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Э.Ю Соловьев Прошлое толкует нас. Очерки по истории философии и культуры. Москва 1991 г.

2. Философский словарь. Под ред. Фролова И.Т.. Москва 1991 г.

3. Философия. Учебник. В.В. Миронов. Москва 1998 г.

4. Философия. Канке В.А. Москва 200 г.

Сциентизм (сайентизм, от латинского scienta и англ. Science – знание, наука-концепция заключающаяся в абсолютизации роли науки в системе культуры, идейной жизни об-ва. То есть С. есть вера в науку как человеческого пастыря

В учении Канта нет места вере, замещающей знание , восполняющей его недостаточность в системе человеческой ориентации, и в этом смысле Кант является противником фидеизма. Он подвергает критике все виды веры, проистекающие из потребности уменьшить неопределенность окружающего мира и снять ощущение негарантированности человеческой жизни. Тем самым Кант - вольно или невольно - вступает в конфликт с теологией (как современной ему, так и будущей), а также с нерелигиозными формами слепой веры.

Кант был искренним христианином, непримиримо относившимся к атеизму. И в то же время он без всяких оговорок должен быть признан одним из критиков и разрушителей религиозного мировоззрения. Кант разрушал религию не как противник, а как серьезный и искренний приверженец, предъявивший религиозному сознанию непосильные для него нравственные требования, выступивший со страстной защитой такого бога, вера в которого не ограничивала бы свободу человека и не отнимала у него его моральное достоинство.

Кант обращает пристальное внимание на тот факт, что вера, как она в огромном большинстве случаев обнаруживала себя в истории - в суевериях, в религиозных (вероисповедных) движениях, в слепом повиновении пророкам и вождям, - представляет собой иррационалистический вариант расчетливости . Внутренняя убежденность фидеиста на поверку всегда оказывается малодушной верой в откровение (в то, что кто-то и где-то обладает или обладал разумом, превосходящим действительные возможности разума). Вера фанатиков, юродивых, авторитаристов безусловным образом исключается как «Критикой чистого», так и «Критикой практического разума»: первой потому, что она (вера) представляет собой ставку на «сверхразумность» неких избранных представителей человеческого рода (попытку найти в чужом опыте то, что вообще не может быть дано в опыте); второй - потому, что она обеспечивает индивиду возможность бегства от безусловного нравственного решения.

Вместе с тем Кант сохраняет категорию «веры» в своем учении и пытается установить ее новое, собственно философское понимание, отличное от того, которое она имела в теологии, с одной стороны, и в исторической психологии - с другой. Кант писал, что в основе трех основных его сочинений лежат три коренных вопроса: «Что я могу знать?» («Критика чистого разума»), «Что я должен делать?» («Критика практического разума») и «На что я смею надеяться?» («Религия в пределах только разума»). Третий из этих вопросов точно очерчивает проблему веры, как она стояла внутри самой кантовской философии. Кант поступил бы последовательно, если бы вообще исключил категорию «вера» из своего учения и поставил на ее место понятие «надежда».

Последняя отличается от веры тем, что она никогда не является внутренним одушевлением, предшествующим действию и определяющим выбор. Там, где надежда становится источником практических решений, она является либо упованием, либо слепой уверенностью, незаконно поставленной на место сугубо вероятностного знания. Надежды простительны, поскольку речь идет об утешении, но как побудительные силы поступков, они требуют настороженного и критического отношения к себе.

Три коренных вопроса, с помощью которых Кант расчленяет содержание своей философии, имеют обязательную (необратимую) последовательность. Необходимой предпосылкой сознательной ориентации в мире является, по Канту, не только честная постановка каждого из этих вопросов, но и сам порядок, в котором они ставятся. Задаваться проблемой «что я должен делать?» правомерно лишь тогда, когда найдешь сколько-нибудь убедительный ответ на вопрос «что я могу знать?», ибо без понимания границ достоверного знания нельзя оценить самостоятельное значение долженствования и безусловного нравственного выбора. Еще более серьезной ошибкой (своего рода «проступком в ориентации») будет превращение ответа на вопрос «на что я смею надеяться?» в условие для решения проблемы «что я должен делать?», то есть попытка предпослать веру долгу.

Это решающий пункт в кантовском (философском) понимании веры. Объект веры (будь то бог или, скажем, смысл истории) не может быть объектом расчета, неким ориентиром, по которому индивид мог бы заранее выверить свои поступки. В практическом действии человек обязан целиком положиться на присутствующее в нем самом сознание «морального закона». Вера как условие индивидуального выбора портит чистоту нравственного мотива - на этом Кант настаивает категорически; если она и имеет право на существование, то лишь в качестве утешительного умонастроения человека, уже принявшего решение на свой страх и риск.

Потребность в подлинной вере возникает, согласно Канту, не в момент выбора, а после того, как он сделан, когда ставится вопрос - имеет ли шансы на успех (на утверждение в будущем) та максима поведения, которой следовали безусловным образом, т.е. не думая об успехе.

Постулаты религии (вера в существование бога и личное бессмертие) нужны кантовскому субъекту не для того, чтобы стать нравственным (в этом они могут только повредить), а для того, чтобы сознавать себя нравственно эффективным .

Сам Кант чувствует, однако, что это различение в психологическом смысле трудновыполнимо. Вера в существование бога и вера в личное бессмертие, поскольку они неотделимы от ощущения божественного всемогущества, выходят за границы, в которые вводит их чистое практическое постулирование. Вместо того чтобы утешиться верой (пользоваться ею только как надеждой), индивид невольно превращает ее в обоснование своих решений: начинает чувствовать себя солдатом священной армии, вселенский успех которой гарантирован провидением; превращается в религиозного подвижника, слепо полагающегося на непременно благоприятный исход борьбы добра со злом и т.д.

Оценка религиозных надежд праведника оказывается у Канта двусмысленной: трудно установить, считает ли он эти надежды обязательными или только простительными для нравственного человека; видит в них источник моральной стойкости или, наоборот, костыль, на который люди вынуждены опереться из-за своей слабости. Этой двусмысленности очевидным образом противостоит категоричность, с которой Кант отвергает первичность веры по отношению к моральному решению . «Нам все-таки кажется, - писал он еще в «докритический» период, - что... более соответствует человеческой природе и чистоте нравов основывать ожидание будущего мира на ощущениях добродетельной души, чем, наоборот, доброе поведение на надеждах о другом мире». В «Критике практического разума» эта мысль отольется в лаконичную формулу: «Религия основывается на морали, а не мораль на религии ».

Философия Канта выявляет удивительный факт: расчетливо-осмотрительный индивид и индивид, исповедующий богооткровенную веру, - это, по сути дела, один и тот же субъект. Благоразумие превращается в суеверие всюду, где оно испытывает недостаточность знания. Именно в этих условиях обнажается неспособность расчетливо-осмотрительного человека вынести собственную свободу, то малодушие и самоуничижение, которое издревле составляло естественную почву всякой «богослужебной религии».

Суть кантовской философии религии можно передать следующей краткой формулой: богу угодна нравственная самостоятельность людей, и только она одна, ему претит любое проявление малодушия, униженности и льстивости - соответственно подлинно верует лишь тот, кто не имеет страха перед богом, никогда не роняет перед ним свое достоинство и не перекладывает на него свои моральные решения.

Высшим проявлением нравственной силы человека является стоическое мужество в ситуации , безысходность, которой он осознал («борьба без надежды на успех»). Но для верующего эта позиция оказывается попросту не доступной, ибо он не может не надеяться на то, что бог способен допустить и невероятное. Сама вера исключает для него возможность того ригористического поведения и внутренней чистоты мотива, для которых нет препятствий у неверующего.

Как отмечалось выше, философски понятая вера, по Канту, отличается от вульгарной, богооткровенной веры как надежда от упования и слепой уверенности. Но бог, как бы ни изображался он в различных системах религии и теологии, всегда имеет такую власть над будущим, что на него нельзя просто надеяться. Он обрекает именно на упования, на провиденциалистский оптимизм, в атмосфере которого подлинная нравственность не может ни развиться, ни существовать.

Существеннейшей характеристикой морального действия Кант считал бескорыстие . Но чтобы бескорыстие родилось на свет, где-то в истории должна была иметь место ситуация, для участников которой всякая корысть, всякая ставка на выгодность и успешность действия сделалась бы насквозь проблематичной и даже невозможной.

Одно из основных противоречий кантовской философии состояло в том, что в ней достаточно ясно осознавалась генетическая связь между бескорыстием и девальвацией корысти в критических ситуациях и в то же время предполагалось, что мораль могла возникнуть из религии и внутри религии (вопрос о происхождении морали был тождествен для Канта вопросу о развитии христианства из иудаизма).

Но мораль не могла созреть внутри религии именно потому, что религия маскирует отчаянность критических ситуаций, ограждает своих приверженцев от столкновении с «ничто», с «миром без будущего». Застраховывая от отчаяния, она застраховывает и от кризиса расчетливости.

При всех своих противоречиях моральная концепция Канта в основных ее разделах более всего созвучна этике стоицизма. На первый взгляд это может показаться странным. В самом деле, откуда было взяться стоическим настроениям в самом конце XVIII столетия, в эпоху ожиданий и надежд, предреволюционного оживления и веры в торжество разума?

Основные произведения Канта, в которых изложено его моральное учение, - «Критика практического разума» и «Религия в пределах только разума» - появились соответственно в 1788 и 1793 годах. Между этими временными отметками лежала Великая французская революция.

Главным в кантовской философии является как раз противоположная установка - стремление (пусть не до конца осуществленное) различить должное (безусловно-обязательное для личности) и долженствующее иметь место в будущем (особое измерение сущего).

В этом смысле понимание морального действия исключительно как действия во имя будущего (самоограничение в настоящий момент ради выгоды в перспективе, несправедливость сегодня во имя справедливости завтра, попрание личного достоинства в интересах будущего, где оно будет уважаться) есть, с точки зрения Канта, моральность в границах расчетливости и корысти. Он искал такую этическую концепцию, которая приводила бы к одному знаменателю и циничный практицизм, далекий от всякой внутренней ориентации на идеал, и прогрессистский фанатизм. Эта двуединая критико-полемическая направленность объясняет своеобразие кантовской моральной доктрины, связывающей антиисторицистскую стоическую преданность безусловному и пафос бескорыстия, идею верности нравственному закону и идею духовной автономии личности.

(Пыталась что-нибудь убрать, но поняла, что не стоит, т.к. одно из другого вытекает. Читать легко и понятно)

Прямо зависит от степени нравственности ученых – если под нравственностью понимать устойчивую склонность выбирать добро как начало сохранения и развития всеобщей жизни, а значит и самой науки, обслуживающей эту жизнь. При нравственной установке познания добро именно нравится , оно предпочитается злу, и всякий очередной выбор добра является основанием для следующего выбора, так что подлинная нравственность устремляет человека к жизни вечной.

Предпочтение зла, то есть начала разрушения, оборачивается, по закону взаимосвязи всего сущего, против самого почитателя зла (а на духовно-нравственном уровне – даже в первую очередь против него, нарушая красоту и упорядоченность его душевного бытия). Зло не может нравиться долго и устойчиво, склонность к нему саморазрушительна, она противоречит воспроизведению жизни, а с тем и самой нравственности как возможности непрестанного выбора добра, поэтому злонравие обычно именуют безнравственностью . Если в научном поиске нравственной установки нет, а есть установка безнравственная, то тем самым разрушается сама основа для дальнейшего развития науки и ученый заходит в тупик, производя опасное темное знание, род современной магии для вымирающего круга своих последователей.

Вольное или невольное отстранение ученого от нравственного выбора необходимо рассматривать как сознательное или бессознательное предпочтение зла – в виде его допущения.

Всё сказанное о нравственных основах развития науки относится и к ее учебному преподаванию. Отвлеченных знаний нет, их содержание выстроено определенным образом под воздействием того или иного духовного настроения, в конечном счете – нравственного или безнравственного. Внутренний строй научных знаний, породившие их и порождаемые ими душевные установки передаются сознанию ученика посредством преподавания. Обучение наукам, таким образом, либо воспитывает и развивает, либо разрушает личность учащегося.

Нравственный выбор между добром и злом прокладывает жизненную стезю человека, народа, человечества. Такой выбор неизбежно связывается с понятиями о вечности и бесконечности бытия, о бессмертии человеческой души. Нравственность как основа сохранения и развития жизни естественным образом вводит данные понятия, иначе сохранение и развитие было бы неполным, а в конечном счете – бессмысленным и безнравственным.

Наука в собственном развитии (естественно основанном на нравственности) стремится к предельно целостному осмыслению бытия в его возможной бесконечности и вечности. Так складывается методология познания. Греческое по происхождению слово «метод» означает путь следования к определенной цели, путь научного поиска . Соответственно, тот, кто следует, должен полагать перед собою цель и обладать неким целостным мировидением для того, чтобы распознавать свое движение в познаваемом мире. Предварительные мировоззренческие установки и намеченные цели определяют становление науки во времени, то есть ее метод или направление , как принято выражаться в русской ученой среде с начала XIX века.

Поскольку всю полноту бесконечности и вечности по определению постичь невозможно, то всякая подлинная наука делает допущения, предположения, гипотезы, основанные на вере в то, что мироздание устроено так, а не иначе. Когда П.С. Лаплас, выдвинувший свою гипотезу происхождения солнечной системы, заявил Наполеону I, что не нуждается в гипотезе существования Бога, это стало проявлением собственной веры ученого в некую «первичную» туманность, пребывавшую в медленном вращении.

Гипотезы ‒ это целеполагающие предположения, которые в ходе познания так или иначе подтверждаются, если, конечно, познание совершается усердно, ведь в бесконечной полноте бытия есть всё, что человек может (и даже не может) предположить. «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам», ‒ справедливо заметил Шекспир устами Гамлета (перевод Н.А. Полевого). Когда гипотеза как исходная установочная вера получает достаточно подтверждений и начинает работать, приносить плоды познания, она переходит в более высокий разряд достоверного учения (научной школы, концепции, теории). Однако и всякое работающее учение сохраняет свою опору на веру, причем если исследователей меняется, то возникают новые учения, которые остаются в своей глубинной мирообъяснительной сути вероучениями .

Эта удостоверительность познания Истины изначально признана христианством, ибо подтверждена Самим Христом, сказавшим в Евангелии: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам» (Мф. 7: 7). Соответственно и апостол Павел пишет о вере: «Вера же есть уповаемых извещение (в синодальном переводе: «осуществление ожидаемого» – А.М. ), вещей обличение невидимых» (Евр. 11: 1).

Научный метод – это путь следования за целеполагающей верой, за ее удостоверяемыми предположениями, открывающими то, что ранее было невидимо. как особым родом и уровнем познания, при котором Истина в ее бесконечности постигается не только по частям – в бесконечном же становлении познания, но одновременно и целостно, в уповании, что эта бесконечность устроена именно так, как нам открывает вера; причем всякое новое частное удостоверение опыта вновь подтверждает нашу общую установочную веру, иначе бы данная вера не устояла, разрушилась, сменилась иною, перестала бы распространяться среди людей и народов. Вера оказывается высшим родом познания, открывающим истину в предельно возможной на данное время полноте. Такое понимание отложилось в языковой памяти разных народов. В русском и других славянских языках слово «верный» означает «правильный», «истинный», «надежный»; латинское verus – «истинный» (подобные смысловые соответствия наблюдаются и в других языках) .

Даже самое узкое направление познания, самая частная наука соотносит свои понятия с целостным образом бесконечного мира, а значит и полагается на некую веру – в противном случае такая наука вырождается в ремесленно-прикладное, бытовое, нетворческое знание.

Настоящая вера должна быть научной по сути

Со своей стороны, и настоящая вера должна быть научной по сути, то есть способной опытно находить и осмыслять для дальнейшей проповеди, дальнейшего поучения и научения всё новые подтверждения собственной истинности. В своем безграничном осуществлении вера может и должна становиться основанием, корнем, источником для развития всё новых отраслей научного познания. Угасание разных верований в истории человечества происходит либо по ненаучности, слабости и безнравственности самой веры, либо по недостоинству ее современных проповедников, по их неспособности к истинному, вероисповедному научному познанию, открывающему в мире всё новые и новые удостоверения, подтверждения веры.

В деле познания и в деле просвещения, воспитания, обучения всегда должен ставиться вопрос о степени достоверности и о качестве данной науки и данной веры, положенной в ее основу, ‒ вопрос о распознании духовного содержания науки, ее нравственных (или безнравственных) установок и целей. Постигая научный метод (творческое направление) как мирообъясняющую и по сути вероисповедную целокупность научных идей, выработанных данным творцом или сообществом творцов, мы можем осмыслить уровень и качество нравственного содержания научных исследований, а значит, их возможную пользу либо же вред.

Мистическая ученость христианства, постепенно утверждавшаяся с I века по и достигшая определенного расцвета в эпоху отцов Церкви и в раннем Средневековье, так и не смогла до сих пор в должной мере обнаружить свои на самом деле безграничные познавательные и нравственно-живительные возможности. На переходе от Средневековья к Возрождению христианская наука Запада пережила ослабляющий ее и совершенно неоправданный надлом методологии, вызванный введением понятия «двойственной истины». Это понятие допускало изучение естества двумя различными и несвязанными способами: через мистическое откровение и через самостоятельные усилия «естественного разума» . Тем самым делалась уступка магическим и бездуховным устремлениям науки и закреплялось так и не изжитое в течение Средневековья разделение богословского и прочего научного знания. Это губительное для целостного христианского мировосприятия разделение было свойственно даже византийской православной учености (за некоторыми исключениями) . Так была создана благоприятная почва для произведенного в XIV–XVI веках «возрождения» древних языческих наук.

Христианская наука была значительно подавлена магизмом Возрождения, затем вновь заявила о себе в христианском барокко (в России, например, у Ломоносова), потом в христианском направлении романтической эпохи первой половины XIX века, в неоромантизме начала века ХХ (самый яркий пример – научное творчество П.А. Флоренского). В настоящее время, в конце XX ‒ начале XXI века, внимание к возможностям православного направления науки заметно возрастает, о чем свидетельствуют сотни конференций, сборников статей, монографий, относящихся к различным областям знаний.

Значительную долю своих усилий христианская наука изначально обращала на закономерности душевной, духовной жизни человека. Этим испытующим вниманием были заложены глубинные основания для развития психологии, причем не только мистической, но и магической, которая по общему свойству магического знания утверждалась через отрицание положительных открытий христианской мистики, через извращение сути этих открытий.

Христианская мистика заложила основы современных представлений о строении мироздания

Вместе с тем, христианская мистика заложила основы современных представлений о строении мироздания, впервые подробно разработав учение о Бесконечности бытия, причем Бесконечности упорядоченной, а не хаотической (последнюю естественно мыслить с точки зрения пантеизма) .

В связи с этим особенно важной методологической посылкой христианской науки стала вера в изначально разумное, прекрасное и благое устройство мироздания волею Бога-Творца. Благодаря этой предпосылке христианское просвещение наработало великолепные возможности духовно-нравственного воспитания посредством передачи научного знания, которое рассматривалось именно как свидетельство благого, прекрасного, премудрого и справедливого творчества Бога . В наибольшей мере эти устремления присущи православной учености ‒ по причине развитого в Православии представления о божественной софийности (премудром устроении и благодатном освящении) бытия.

Важным для развития побудительным началом является вера в Божие чудо как особого рода вмешательство свыше, нарушающее обычный, закономерный и уже привычно-понятный ход жизни. Допущение чуда, его ожидание и восприятие, с одной стороны, оттеняет и проясняет уже известные закономерности бытия, а с другой – делает границы познанного подвижными, открытыми для выхода на новые уровни закономерностей.

«Будите убо мудри яко змия, и цели яко голубие» – в русском синодальном переводе смысл этого изречения существенно искажен

С мистической точки зрения человек отнюдь не рассматривается как страдательное, безвольное, косно-послушное по отношению к воле Бога существо. Смирение перед Богом-Творцом, ожидание божественных откровений требует от человека дальнейшего волевого усилия по творческому применению откровенного знания к жизни сотворенного Богом мира. Творение Бога рассматривается как длящееся во времени, и человек представляется призванным к сотворчеству с Богом. Положения о такой творческой синергии были глубоко развиты православным византийским богословием . Восходят эти положения к евангельской притче Самого Христа о необходимости приумножать дарованные от Бога таланты (см.: Мф. 25: 14–30). Другая евангельская заповедь Христа также внушает веру в необходимость познания бытия, обретения премудрости, дарованной свыше, и приложения этой премудрости к жизни мира сего: «Се, Азъ посылаю васъ яко овцы посреде волковъ: будите убо мудри яко змия, и цели яко голубие» (Мф. 10: 16). В русском синодальном переводе смысл этого изречения существенно искажен: «Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков: итак будьте мудры, как змии, и просты, как голуби». В церковнославянской передаче этих слов не случайно говорится о целостности , а не простоте устроения премудрой души, и это соответствует греческому первоисточнику, где употреблено понятие «акереос» («несмешанный, чистый, целый, неповрежденный»). Устроение просвещенной души многосложно (именно учено, премудро), но не разрозненно, не рассыпано, не хаотично, а цельно, чинно и ладно. В такой душе проясняется живое, целесообразное и целеполагающее единство сознания, открытое для дальнейшего бесконечного развития. Подлинное познание, приобретение истинной мудрости не повреждает, а исцеляет человеческие души и тела, сохраняет их в целостности – в целомудрии. Оно проникает во все бесчисленные извивы мира сего и везде противостоит разрушительному магическому и бездуховному познанию. Понятие же «простоты» (в этимологическом смысле – несложности и спрямленности) лишает человека качеств гибкой и всеобъемлющей мудрости, столь необходимой для научного познания.

Именно христианская вера с ее премудрым с-мир-ением позволяет постигать благодатные сверхчеловеческие смыслы, заложенные в мироздание ради ограждения людей от тьмы кромешной и смерти, ради утверждения вечной жизни.

Давно хотела высказаться о своём отношении к вере и сегодня сложилось.

Сразу расставлю точки над i : вера - категория нравственная. То есть, это категория, относящаяся к нормам человеческого сообщества.

Если почитать Логический словарь, то в нём можно найти такое трактование веры: вера - в отличие от религиозной традиции, в науке пони-мается как позиция разума , принимающего некоторые положе-ния, которые не могут быть доказаны . В этом смысле вера противо-положна знанию . К знанию мы относим то, что может быть проверено, подтверждено, обосновано, доказано. Однако далеко не все убеждения человека могут быть подвергнуты проверке и обоснованы. Часть из них принимается нами без доказательства, так сказать, «на веру», мы верим в то, что эти убеждения истин-ны, полезны, хороши, хотя и не можем доказать это.

Если строго по Г.В.Ф. Гегелю, то нравственность у него представлена как завершающий этап развития объективного духа от абстрактного права и морали в «Философии права».

К. Маркс, основоположник философии коммунизма, тоже высказался о нравственности:

«Если человек черпает все свои ощущения, знания и т. д. из внешнего мира и из опыта, приобретаемого от этого мира, то надо, стало быть, так устроить окружающий его мир, чтобы человек получал из этого мира достойные его впечатления, чтобы он привыкал к истинно человеческим отношениям, чтобы он чувствовал себя человеком. Если правильно понятый личный интерес есть основа всякой нравственности, то надо, стало быть, позаботиться о том, чтобы интересы отдельного человека совпадали с интересами человечества. Если человек не свободен в материалистическом смысле этого слова, то есть если его свобода заключается не в отрицательной способности избегать тех или иных поступков, а в положительной возможности проявления своих личных свойств, то надо, стало быть, не карать отдельных лиц за их преступления, а уничтожить противообщественные источники преступлений и отвести в обществе свободное место для деятельности каждого отдельного человека. Если человеческий характер создается обстоятельствами, то надо, стало быть, сделать эти обстоятельства достойными человека».

Ну и вспомним значение самого определения "нравственность":

Значение слова Нравственность по Ефремовой:
Нравственность - 1. Совокупность норм, определяющих поведения человека. // Поведение человека, основывающееся на таких нормах.
2. Моральные качества.

Значение слова Нравственность по Ожегову:
Нравственность - Внутренние, духовное качества, которыми руководствуется человек, этические нормы; правила поведения, определяемые этими качествами.

Я не зря так подробно расшифровала с помощью великих опредение веры . В сегодняшней России вера стала обязательным атрибутом церковников. Они приватизировали это определение.

Но об этом чуть позже.

К сожалению сегодня многие подменяют понятием "вера" другое понятие - "знание".

Обратимся опять к учёным людям, которые наполнили смыслом данное определение.

Знания подразделили на: вненаучное (повседневное), научное, обыденно-практическое (имеется обычный человеческий здравый смысл), религиозное (не зависимо от вероисповедания), интуитивное (присущее всем народам, всему человеческому роду вцелом).

Исследуя словари можно найти несколько формулировок этого термина.

Знания — это сформулированная информация, на которую опираются или пользуются в процессе нахождения ответа на задачу.

Знания — это определенность предметной области (связи, принципы, закономерности), которые получаются в итоге практики и профессионального(качественного) опыта, они позволяют знатокам своего дела ставить задачи и решать их в определенной стезе.

Знания — это качественно скомпонованные материалы, или данные о материалах, или метаданные.

Знание (предметная область) — это описание чего либо, окружение объектов, нужных фактов, событий, а также взаимоотношений между ними.

Знания (искусственный интеллект) — это групповые взаимоотношения чего-либо, показанные посредством качественного определения объекта. Научные работы в отрасли баз данных дают качественный доступ к огромному количеству наименований типов объекта.

Если оптимизировать всё вышесказанное, мы получаем: знание - это обладание проверенной информацией.
Проверяется любое знание эмпирическим методом. То есть, опытным путём.

Чувствуете тонкую грань? Веру нельзя проверить опытным путём. А знания проверять необходимо, чтобы убедиться в их истинности.

Возвращаясь к служителям культа и приватизации ими определения "вера". Вам предлагают верить в существование некого гипотетического бога, отказывая в доказательствах самого предмета веры. То есть просто культивировать саму веру. И всё.

Вам предлагают заменить нравственной категорией познание мира, поиска решений, научных открытий, движения вперёд, возвращая в доисторические времена.

Отнимая у вас возможность получить знания (реформа образования в помощь), вам насильно насаждают бездоказательную веру.

Поколение родителей никак нельзя отнести к безнравственному поколению, согласитесь. А они жили в атеистическом, научном обществе. Нравственность была высокой, чего нельзя сказать о нынешних развращённых детках.

Получается, что насаждая религию и веру в религию одной рукой, другой рукой власть намеренно развращает людей (опять же смотрим телевизор и программу Малахова).

Говоря попросту, вашим сознанием намеренно манипулируют, граждане. Нравится вам манипуляция? Ваше право.
Мне - нет. Именно по этой причине мне захотелось показать вам разницу между ЗНАНИЕМ и ВЕРОЙ.