Девятаев михаил петрович -легенда мордовии. Девятаев, михаил петрович

Девятаев Михаил Петрович - легендарный советский летчик; командир звена 104-го гвардейского истребительного авиационного полка (9-я гвардейская истребительная авиационная дивизия, 2-я воздушная армия, 1-й Украинский фронт), гвардии старший лейтенант.

Родился 8 июля 1917 года в посёлке Торбеево (ныне пгт в Мордовии) в семье крестьянина. Мордвин. Член КПСС с 1959 года. Был тринадцатым ребёнком в семье. Когда ему исполнилось 2 года, от тифа умер отец. В 1933 году окончил 7 классов средней школы и поехал в Казань, намереваясь поступить в авиационный техникум. Из-за недоразумения с документами ему пришлось учиться в Казанском речном техникуме, который он окончил в 1938 году. Одновременно учился в Казанском аэроклубе.

В 1938 году Свердловским райвоенкоматом города Казани Татарской АССР призван в Красную Армию. В 1940 году окончил Чкаловское военное авиационное училище лётчиков имени К.Е. Ворошилова. Направлен служить в город Торжок. Позже переведён в город Могилёв в 237-й истребительный авиационный полк (Западный Особый военный округ).

Участник Великой Отечественной войны с 22 июня 1941 года. Уже на второй день младший лётчик М.П. Девятаев на своём И-16 участвовал в воздушном бою. Боевой счёт открыл 24 июня, сбив под Минском пикирующий бомбардировщик Ju-87. Затем защищал небо Москвы. В одном из воздушных боёв в районе Тулы в паре с Я. Шнейером сбил Ju-88, но и его Як-1 получил повреждения. Девятаев совершил вынужденную посадку и оказался в госпитале. Недолечившись, сбежал на фронт в свой полк, который в то время базировался уже западнее Воронежа.

23 сентября 1941 года при возвращении с задания Девятаев был атакован «мессершмиттами». Одного из них сбил, но и сам получил ранение в левую ногу. К этому времени совершил 180 боевых вылетов, в 35 воздушных боях сбил лично 9 самолётов врага.

После госпиталя врачебная комиссия определила его в тихоходную авиацию, где командовал звеном связных самолётов У-2, совершил 280 вылетов на связь с передовыми частями. С сентября 1943 года служил в 1001-м отдельном санитарном полку, выполнил 80 боевых вылетов на передовые посадочные площадки, вывез 120 раненых бойцов, доставил 600 литров крови и 1.500 килограммов медикаментов и других грузов.

После встречи в мае 1944 года с А.И. Покрышкиным он вновь стал истребителем. Командир звена 104-го гвардейского истребительного авиационного полка (9-я гвардейская истребительная авиационная дивизия, 2-я воздушная армия, 1-й Украинский фронт) гвардии старший лейтенант Девятаев М.П. вечером 13 июля 1944 года вылетел в составе группы истребителей P-39 под командованием майора В. Боброва на отражение налёта вражеской авиации. В неравном воздушном бою в районе Львова был ранен в правую ногу, а его самолёт подожжён. В последний момент покинул падающий истребитель с парашютом. С тяжёлыми ожогами захвачен в плен.

Допрос следовал за допросом. Затем его на транспортном самолёте отправили в разведотдел абвера в Варшаву. Не добившись от Девятаева никаких ценных сведений, немцы отправили его Лодзинский лагерь для военнопленных. Позже переведён в лагерь Новый Кёнигсберг. Здесь, в лагере с группой товарищей Девятаев начал готовить побег. По ночам подручными средствами - ложками и мисками - они рыли подкоп, на листе железа оттаскивали землю и разбрасывали её под полом барака (барак стоял на сваях). Но когда до свободы уже оставалось несколько метров, подкоп обнаружила охрана. По доносу предателя организаторов побега схватили. После допросов и пыток их приговорили к смерти.

Девятаев с группой смертников был отправлен в Германию в лагерь смерти Заксенхаузен (под Берлином). Но ему повезло: в санитарном бараке парикмахер из числа заключённых заменил его бирку смертника на бирку штрафника (№ 104533), убитого охранниками учителя из Дарницы Григория Степановича Никитенко. В группе «топтунов» разнашивал обувь немецких фирм. Позже при помощи подпольщиков был переведён из штрафного барака в обычный. В конце октября 1944 года его в составе группы из 1500 заключённых отправили в лагерь на остров Узедом, где находился секретный полигон Пенемюнде, на котором испытывалось ракетное оружие. Так как полигон был секретным, для узников концлагеря был только один выход - через трубу крематория. В январе 1945 года, когда фронт подошёл к Висле, Девятаев вместе с заключёнными Иваном Кривоноговым, Владимиром Соколовым, Владимиром Немченко, Федором Адамовым, Иваном Олейником, Михаилом Емецом, Пётром Кутергиным, Николаем Урбановичем и Дмитрием Сердюковым начал готовить побег. Был разработан план угона самолёта с аэродрома, находившегося рядом с лагерем. Во время работ на аэродроме Девятаев украдкой изучал кабины немецких самолётов. С повреждённых самолётов, валявшихся вокруг аэродрома, снимались таблички от приборов. В лагере их переводили и изучали. Всем участникам побега Девятаев распределил обязанности: кто должен снять чехол с трубки Пито, кто убирать колодки от колёс шасси, кто снимать струбцины с рулей высоты и поворота, кто подкатывать тележку с аккумуляторами.

Побег был назначен на 8 февраля 1945 года. По пути на работу на аэродром заключённые, выбрав момент, убили конвоира. Чтобы немцы ничего не заподозрили, один их них одел его одежду и стал изображать конвоира. Таким образом удалось проникнуть на стоянку самолётов. Когда немецкие техники отправились на обед, группа Девятаева захватила бомбардировщик He-111H-22. Девятаев запустил двигатели и начал выруливать на старт. Чтобы немцы не увидели его полосатую арестантскую одежду, пришлось раздеться до гола. Но взлететь незамеченными не удалось - кто-то обнаружил тело убитого охранника и поднял тревогу. В сторону «хейнкеля» со всех сторон бежали немецкие солдаты. Девятаев начал разбег, но самолёт долго не мог взлететь (позже обнаружилось, что не были убраны посадочные щитки). При помощи товарищей Девятаев что есть силы тянул штурвал на себя. Только в конце полосы «хейнкель» оторвался от земли и на малой высоте пошёл над морем.

Опомнившись, немцы послали в погоню истребитель, но обнаружить беглецов ему не удалось. Девятаев летел, ориентируясь по солнцу. В районе линии фронта самолёт обстреляли наши зенитки. Пришлось идти на вынужденную. «Хейнкель» совершил посадку на брюхо южнее населённого пункта Голлин в расположении артиллерийской части 61-й армии.

Особисты не поверили, что заключённые концлагеря могли угнать самолёт. Беглецов подвергли жёсткой проверке в фильтрационном лагере НКВД в городе Невель Псковской области, долгой и унизительной. Затем отправили в штрафные батальоны. В ноябре 1945 года Девятаев был уволен в запас. Его не брали на работу. В 1946 году, имея в кармане диплом капитана, с трудом устроился грузчиком в Казанском речном порту, затем дежурным по речному вокзалу. 12 лет ему не доверяли. Он писал письма на имя Сталина, Маленкова, Берии, но всё без толку. Положение изменилось только в 1957 году, когда в марте была опубликована первая статья о нём.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 августа 1957 года за проявленные мужество, отвагу и героизм в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в период Великой Отечественной войны Девятаеву Михаилу Петровичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

В 1957 году отважный лётчик-истребитель стал одним из первых капитанов пассажирских судов на подводных крыльях «Ракета». Позже водил по Волге «Метеоры», был капитаном-наставником. Уйдя на пенсию, он активно участвовал в ветеранском движении, создал Фонд Девятаева, оказывал помощь тем, кто в ней особо нуждался.

Награждён орденом Ленина, 2 орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степеней, медалями. Почётный гражданин Республики Мордовия, городов Казани (Россия), Вольгаста и Циновичи (Германия).

В селе Торбеево открыт музей Героя, на доме, где он жил, установлена мемориальная доска, у дома - бюст. В феврале 2010 года в Казани, на доме где жил Герой (ул. Сеченова, 5), открыта мемориальная доска. Памятник «Побег из ада» установлен в Саранске на Мемориал воинам Мордовии, павшим в годы Великой Отечественной войны.

Сочинения:
Полёт к солнцу. - М.: ДОСААФ, 1972.
Побег из ада. - Казань: Татарское кн. изд., 1988.

«Ему разрешили упоминать и Пенемюнде, и конструктора Королева только за год до смерти, через 57 лет после полета»

На минувшей неделе состоялась годовщина легендарного побега-полета из фашистского плена Михаила Девятаева с еще 9 товарищами на борту. 8 февраля 1945 года со второго захода, давя аэродромную обслугу, бомбардировщик «Хейнкель-111» оторвался от взлетной полосы сверхсекретной немецкой базы Пенемюнде и самолетов-преследователей. Бежавшие не знали, что угоняют не просто самолет, а пульт запуска ракет «Фау»...

ПРОКЛЯТЫЙ ОСТРОВ

Возле городка Пенемюнде на острове Узедом, в Балтийском море на севере Германии, в годы Второй мировой войны располагались исследовательский институт, ракетная база, завод, аэродром и концлагерь. Его узники были чернорабочими, а иногда и «подопытными кроликами» для испытаний производившихся здесь же, в подземных цехах, печально знаменитых ракет «Фау-1» и «Фау-2». Фюрер называл их своим оружием возмездия. База курировалась лично Германом Герингом , рейхсминистром Имперского министерства авиации, вторым человеком после Адольфа Гитлера в Третьем рейхе. Она была одним из самых секретных военных объектов Германии.

Отсюда немцы бомбили ракетами Европу (Антверпен, Париж), но особенно доставалось англичанам. «Ангелы смерти», «Фау-2», каждая из которых со скоростью звука несла тонну взрывчатки, не давали Уинстону Черчиллю , английскому премьеру, начать активные действия второго фронта под их обстрелами.

17 августа 1943 года британские королевские ВВС впервые совершили налет на Пенемюнде. 597 тяжелых бомбардировщиков сбросили тысячи бомб. Акция позволила задержать серийный выпуск ракет на полгода. И все же в 1944 году массовая бомбардировка Лондона и других городов Великобритании радиоуправляемыми баллистическими ракетами «Фау-2» возобновилась. Около 10 тыс. смертоносных снарядов снова беспрепятственно упали на Британские острова. Англия начала подумывать о выходе из коалиции и нейтралитете.

Перехватывать ракеты на старте не удавалось. Так что единственный способ борьбы с ними был - уничтожить саму базу вместе с ее пусковыми установками и цехами по их производству. Но англо-американские бомбардировки Пенемюнде при всей их активности и масштабам почему-то больше не приносили результата. И еще. Если провести мысленно радиус от острова Узедом до Лондона и очертить круг досягаемости для «Фау-2», то в него войдет не только вся Польша, Прибалтика, но и значительная часть Беларуси, Украины и России, включая Минск, Киев и Санкт-Петербург. Так что угроза, исходящая с острова Узедом, была актуальна и для нас. Надо было проникнуть на проклятый остров и узнать точные координаты цели. Как ни бились мощнейшие разведки союзников над этой задачей, ее им никак не удавалось решить. И вот в сотнях километров от Балтики, над Львовом, 13 июля 1944 года в воздушном бою был сбит и захвачен немцами в плен летчик-истребитель знаменитой дивизии Александра Покрышкина . Пленный пилот через полгода эту задачу выполнил. Звали его .

«А ТЫ ТРОГАТЬ МЕНЯ НЕ МОГИ!»

Уроженец мордовского поселка Торбеево Михаил Девятаев хорошо помнил себя с семи лет. «Мать? Какая добрая она могла быть при 14 детях! (Отец погиб в гражданскую войну, когда Мише, 13-му из детей, было два года, а младший, Вася, «еще был у мамки в животе» - прим. ред. ). Она, как всякая мать, естественно, нам хотела добра и желала хорошего. Но по ее положению, по ее бедности она не могла нас ни обуть, ни одеть. Сама на рынке покупала овцу или какую живность, сама зарежет, обдерет; ливер, голова-ножки, внутренности - для нас; а мясо - на базар, к поезду. Вот так питались... Никогда не болел я. Хорошо помню, у соседей поел лук с огорода, с животом меня схватило, я упал. Сосед этот, дядя Матвей, подошел: «Ты что, Мишенька?» Я говорю: «Дак вот, лучку вашего поел». Смотрю: принес он кружку молока и хлеб. Он знал, что если он меня побьет, то больше у него огорода не будет. А если он хорошо сделает мне, то больше в огород никто не залезет».

За поведение Мишу выгнали из школы, но потом взяли-таки обратно, когда он перед строем обещал исправиться. Потом учился неплохо.

7 августа 1932 года по инициативе генерального секретаря ЦК ВКП (б) Иосифа Сталина был принят «Закон о трех колосках» - так в народе назвали знаменитое постановление ЦИК и СНК СССР «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности». Его незнание не освобождало от ответственности, в том числе и расстрельной. Могло не освободить и семиклассника Мишу, когда в 1933 году они с приятелем набрали этих самых ржаных колосков, оставшихся на убранном поле, и сварили вкуснейшую похлебку. Доесть не дали милиционеры. По пути удалось-таки злополучную похлебку проглотить, но акт в милиции все-таки составили. На время отпустили, и малолетние преступники решили: пора! Рванули в Казань, к своей мечте - в авиационный техникум. Без документов (при побеге не до них!) туда не взяли. Взяли в речной. Директор посмотрел на пришлых оборванцев, на красную девятаевскую майку, сшитую матерью из знамени, украденного Мишей с крыши поселкового исполкома, на их босые грязнущие ноги и внял доводу напористого подростка: «Так вы же все равно кого-нибудь выгоните, ну, тех, кто с документами, а плохо учится».

ПОЗЫВНОЙ - «МОРДВИН»

В 1937 году, на 4-м курсе, 20-летний Девятаев был арестован НКВД за шпионаж. Он ляпнул правду своему приятелю о сомнительной красоте его возрастной подружки, тот по пьяни проговорился. Подружка, осведомительница НКВД, украла у обидчика и сожгла доверенные ему как активисту подписные листы для переписи населения, сказав в конторе, что Девятаев их продал немцам. Через семь месяцев заключения и постоянных допросов Михаила выпустили из барака («А что? Если меня было не за что»). К тому времени состоялись и учеба в авиаклубе, и первый незабываемый самостоятельный полет. В 1938 году Свердловским РВК города Казани Девятев был призван в Красную Армию, в 1940-м окончил Чкаловскую военно-авиационную школу летчиков. 24 июня 1941-го сбил первого фашиста в небе над Минском.

«А еще через день сам попал под огонь «мессершмита» и выпрыгнул с парашютом из горящего «ишака» (истребителя И-16), - пишет, встретившись с Девятаевым, в очерке «Подвиг мордвина из Торбеева» классик советской журналистки Василий Песков . - Не прояви он находчивость, война и жизнь окончились бы для него в этом бою под Минском - «Мессершмит» развернулся расстрелять летчика. Михаил стянул стропы и быстро «колбасой» понесся к земле. В ста метрах он дал парашюту раскрыться и спасся. Потом он еще не один раз покидал горящие самолеты. К лету 44-го года он сбил девять вражеских самолетов. Пять раз сбивали его. У него были прострелены рука и нога. Лежал в госпитале».

Потом были побег из госпиталя, долгие месяцы на «кукурузнике» санитарной авиации и - снова без документов, но по протекции - дивизия легендарного аса Покрышкина. К 1944 году Девятаев был награжден тремя боевыми орденами.

И вот - неравный бой, в наушниках истошный приказ командира: «Мордвин (летный позывной Девятаева - прим. ред. ), прыгай!» Он вывалился с парашютом за борт самолета. В бессознательном состоянии, тяжело раненный, обожженный, Девятаев попал в плен.

ДОБРЫЙ РУССКИЙ ПАРИКМАХЕР

После допроса Михаила Девятаева перебросили в разведотдел абвера, оттуда - в Лодзинский лагерь военнопленных, откуда вместе с группой пленных летчиков он 13 августа 1944 года совершил первую попытку побега. Но беглецы были пойманы, объявлены смертниками и отправлены в лагерь смерти Заксенхаузен. Его бы и уничтожили, но...

А ты, дружище, за что попал? - спросил он и посмотрел в мою карточку. Увидев причину моего направления в концлагерь, он вздохнул, покачал головой. - Понятно... Организация побега и саботаж. За это - крематорий. Точно...

Хоть я и знал, что меня ожидает, от этих слов мне стало не по себе, точно ушат ледяной воды вылили мне на голову.

Не робей, браток, выручим из беды, - сочувственно сказал парикмахер. - Только выполняй все, что скажу.

Новый друг взял у меня бирку с номером, вышел куда-то и через минуту вернулся и подал мне бирку с новым номером.

Вот возьми... Забудь пока свою собственную фамилию. Теперь будешь Никитенко. Карточку я тоже подменил...

Бирка-то чья? - забеспокоился я.

Только что умер один человек. Пусть думают, что это ты. Понимаешь?..

Я кивнул головой: все ясно».

Так по официозно-литературной версии Девятаев стал Григорием Никитенко, учителем из украинской Дарницы. Казанский исследователь Равиль Вениаминов 8 февраля 2015 года написал для «БИЗНЕС Online» об этой книге, что она - «плод трудов двух профессионалов, которые литературно обработали воспоминания героя, одного рецензента, трех редакторов и двух корректоров, не упомянуты только скромные сотрудники главлита - главного управления по делам литературы и издательств». Словом, цензоры. И цензоры, и редакторы в нашем случае отличились то ли повышенной бдительностью, то ли потрясающим отсутствием профессионализма: столько в книге приукрашиваний, нестыковок и прочих огрехов.

А заведующий музеем-мемориалом Великой Отечественной войны в Казанском кремле Михаил Черепанов в беседе с корреспондентом «БИЗНЕС Online» вообще не удержался от ехидного смеха: «Чтобы фашисты допустили, с их-то контрразведкой и гестапо, попадание вражеского недорасстрелянного летчика на секретнейшую базу, да еще с аэродромом! И когда нам говорят, что это какой-то добрый парикмахер подарил ему документы умершего учителя и таким образом обеспечил ему «путевку» в команду маскировки ракет - ну это просто даже не смешно!»

НАСТОЯЩИЙ ПОЛКОВНИК

Тем не менее обратимся снова к книге «Побег из ада» - худо-бедно истина там все-таки присутствует, хотя и в сильно усеченном виде. Девятаев... ну, или, скажем так, главный герой пишет: «Я познакомился, а затем и подружился с двумя смертниками: полковником Николаем Степановичем Бушмановым и политруком Андреем Дмитриевичем Рыбальченко... Они никогда не падали духом, внушали людям веру в нашу победу, организовывали массы заключенных на активную борьбу с врагом в условиях концлагеря... Еще в 1942 году в одном из лагерей военнопленных под Берлином они создали подпольную организацию, которая срывала многие мероприятия немцев, направленные против нашей Родины.

С 1943 года Бушманов и Рыбальченко вели активную работу в берлинском подполье, выпуская и распространяя листовки, призывающие военнопленных и увезенных на работу в Германию иностранных рабочих к активному сопротивлению и саботажу на военных предприятиях - портить станки и оборудование, уничтожать материалы и готовые изделия, выпускать бракованную продукцию.

Через иностранных коммунистов Николай Степанович и Андрей Дмитриевич организовали материальную помощь выбившимся из сил советским патриотам и иностранным антифашистам... Они рассказывали нам о положении на фронтах согласно последним сводкам совинформбюро, принятым подпольным лагерным радиоприемником».

«Да, - продолжает Михаил Черепанов. - Именно после знакомства с этими людьми Михаил Петрович оказался вскоре на базе Пенемюнде под новым именем украинца Никитенко. Уже после войны Герой Советского Союза Девятаев встречался с Бушмановым как со старым другом-однополчанином. И они всегда выказывали друг другу взаимную симпатию. Так кто же такой был на самом деле полковник Бушманов Николай Степанович?

Он родился в 1901 году в Курганской области. В рядах РККА - с 18 февраля 1918 года, тогда же стал коммунистом. Гражданскую войну закончил командиром взвода. С 1931 года - начальник полковой школы. С 1937 года - старший преподаватель тактики специального факультета Военной академии имени Фрунзе. То есть, готовя разведчиков, сам готовился к нелегальной разведывательной работе. С 1938 года полковник Бушманов уже был начальником кафедры академии, кандидатом военных наук. Владел четырьмя языками.

Когда грянула Великая Отечественная, полковник Бушманов служил начальником штаба 32-й армии резервного фронта. 22 октября 1941 года он попал в плен. И в марте 1943 года уже был... помощником начальника Дабендорфской школы РОА (восточный отдел пропаганды особого назначения) в пригороде Берлина Вульгайде. В глубоком тылу врага, в казармах разведшколы вермахта Николай Степанович создает подпольную организацию «Берлинский комитет ВКП (б)» с разветвленной интернациональной агентурной сетью по всей Германии. Организация осуществляла саботаж и диверсии на немецких заводах, имела своих агентов и в РОА, и в легионе «Идель-Урал».

Масштаб подрывной работы не мог остаться без внимания гестапо. 30 июня 1943 года Бушманов был арестован. Содержался в берлинской тюрьме Моабит. В своих письмах казанскому публицисту и писателю-джалилеведу Рафаэлю Мустафину бывший узник описал свое общение в застенке с легендарным татарским поэтом. С ноября 1943 года в статусе смертника Бушманов был переведен в концлагерь Заксенхаузен, где они и встретились с Девятаевым.

Благодаря усилиям товарищей-антифашистов Николай Бушманов дожил до освобождения. Но, как и большинство секретных агентов ГРУ, был осужден по 58 статье за «антисоветскую деятельность» 29 июля 1945 года и приговорен к 10 годам лагерей. Был освобожден 5 декабря 1954 года, но до 25 октября 1955-го находился в ссылке. 1 сентября 1958 года он был реабилитирован Военным трибуналом Московского военного округа, объявлен персональным пенсионером министерства обороны СССР. Работал в центральном архиве министерства обороны СССР. Умер 11 июня 1977 года и похоронен с воинскими почестями на территории Донского монастыря Москвы».

ДЕЙСТВОВАТЬ «ПО ОБСТАНОВКЕ»!

Почему такой матерый разведчик, по мнению Михаила Черепанова - «уровня Зорге», Бушманов остановил свой выбор на Девятаеве для «командировки» в Пенемюнде? Думаю, что гражданские «подвиги» и военные дела, описанные выше, дают на это исчерпывающий ответ. 27-летний неуемный бузотер, настырный, неуступчивый, неимоверно живучий, по-мужицки хваткий и изобретательный, востроглазый, обладающий незаурядной памятью, к тому же несмотря на молодость имеющий огромный опыт боевых вылетов, Михаил Девятаев как нельзя лучше подходил для операции, когда действовать надо было, как говорят военные, «по обстановке», в абсолютной неизвестности, как в кромешной темноте, до секунды и миллиметра контролируемой и простреливаемой фашистами. «По обстановке» - более подробной инструкции не могла дать в этой ситуации ни одна разведка мира, пусть даже и состоящая из сплошных Штирлицев. Правда, в той же книге главный герой рассказывает, что идею захвата самолета ему подсказал политрук Рыбальченко, но насколько это соответствует действительности - спросить, увы, уже не у кого.

В ноябре 1944 года стараниями подпольщиков-разведчиков Девятаев-Никитенко оказался у заветной цели - на базе Пенемюнде. Ему удалось устроиться в «бомбокоманду», которая откапывала и извлекала неразорвавшиеся фугасы. «Володя Соколов был из детского дома и немецкий знал в совершенстве, - рассказывает Девятаев в интервью сайту Doskado. - И немцам сказал, что он не русский, а из немцев Поволжья. Его ставят бригадиром этой команды... Плохо одетые немцы были. На ногах из лыка боты, шинелешка. Мы-то еще бумагой - из-под цемента кули - пользовались, отверстия делали для рук и для головы. Такие вот худенькие были, что в цементный мешок забирались. Но если у нас находили такой мешок, то нас ругали и били даже. А он-то бедный мерзнет! Тут Володя Соколов к немцу подойдет: «Герр камрад, ну что вы мерзнете? Вот вчера ваш друг, Ганс, послал вон туда нас, мы камыша достали, разожгли костер, а потом он туда вон еще послал, на свалку - где разбился самолет. Мы оттуда не только дров принесли, но мы даже каучука от баков взяли, протекторы резиновые. А они горят, как бензин!» Немец позавидовал: «Идите, тоже достаньте». «Разрешите вот этого арестанта взять?» И указывает на меня. «Ну, бери». Володя со мной вместе - туда, на свалку. Я-то в кабину, самолет начинаю изучать, а Володя смотрит, чтобы нас кто не захватил. Вот так мы и изучали. Отрывали надписи, приборы. Куда задвинуть, допустим, жалюзи... Володя у меня за переводчика был - надписи приборные читал».

«Работая на аэродроме, теперь примечали все подробности его жизни: когда заправляются самолеты, когда команды уходят обедать, какая машина удобней стоит для захвата. Остановили внимание на двухмоторном «Хейнкеле-111». Он чаще других летал, - читаем в очерке Василия Пескова. - Случай помог проследить операции запуска. Однажды мы расчищали снег у капонира, где стоял такой же, как «наш», «Хейнкель». С вала я видел в кабине пилота. И он заметил мое любопытство. С усмешкою на лице - смотри, мол, русский зевака, как легко настоящие люди справляются с этой машиной, - пилот демонстративно стал показывать запуск: подвезли, подключили тележку с аккумуляторами, пилот показал палец и отпустил его прямо перед собой, потом пилот для меня специально поднял ногу на уровень плеч и опустил - заработал один мотор. Следом - второй. Пилот в кабине захохотал. Я тоже еле сдерживал ликование - все фазы запуска «Хейнкеля» были ясны».

А «облюбованный» заговорщиками самолет оказался личной машиной коменданта авиационного гарнизона Штейнгофа. И не просто представительским транспортным средством высокого начальника. На нем стоял пульт запуска ракет «Фау».

«Конечно, данный пульт управления ракетами был на базе не один, - отмечает Михаил Черепанов. - Но было потеряно время». Поэтому полет из плена Девятаева и его товарищей пусть ненадолго, но сорвал дальнейшие испытания «оружия возмездия» и дал передышку Англии, изнемогавшей от варварских бомбардировок.

КОНЕЦ ОСИНОГО ГНЕЗДА

Сказать, что побег на самолете из кишащего врагами его же собственного логова был драматичным, значит, не сказать ничего. О нем много написано, достаточно не полениться поэксплуатировать интернетовский поисковик. Ни один самый заковыристый сценарий самого голливудского боевика не сравнится с девятаевскими «действиями по обстановке». Так же, как ни один вымысел не способен превзойти дьявольскую изобретательность самой жизни. В общем, так или иначе, «Хейнкель-111» с десятком военнопленных приземлился на польской земле, уже освобожденной советскими войсками. Беглецы попали в расположение 61-й армии. Волшебное слово «Пенемюнде» привело к стремительному вызову Девятаева к командующему. «Я Белову, генерал-лейтенанту, когда сказал, где надо бомбить, он ахнул, - вспоминал летчик. - Двести метров от берега моря дуйте, я говорю, и попадете. Они [ракетные установки] все замаскированы, они в лесу. А то, что бомбили - это все были не настоящие. Макеты. «Нарисовать сможешь?» «Смогу». Потом он, по-видимому, связался с командующим фронтом. Пять дней, с 13-го числа, бомбили наши и союзники». Последняя ракета ушла с этого полигона 14 февраля 1945 года. База Пенемюнде перестала существовать как боевая единица. Задание было выполнено, советский летчик лишил Гитлера последней надежды на продолжение войны. Фюрер зачислил его в стан личных врагов.

Михаил Петрович Девятаев, доставив стратегически важные разведданные на родину, с февраля по сентябрь 1945 года как немецкий шпион просидел в центральном лагере в Польше. В его рассказ не верили ни контрразведчики СМЕРШ, ни летчики-специалисты. «Сначала пришел какой-то старший лейтенант, потом генерал, - рассказывает бывший узник своих и чужих. - «Вы какую кончали школу у немцев? Кто и где вас готовил? Какое у вас задание? Не может истребитель сразу пересесть на бомбардировщик. Тем более на немецкий!» «Знаешь, а зря тебе кто-то генерала дал», - я ему. Он обиделся...».

ЭКСКУРСИИ ДЛЯ ГЛАВНОГО КОНСТРУКТОРА

«Нас начали в сентябре пешком увозить из центрального концлагеря, - рассказывает Михаил Петрович. - По этапу погнали, не спрашивали... Меня увозили на лошади. Польская территория. Мы: «Пан, давай колбасы, давай водки! Давай табак». А уже потом другие, одетые в форму: «Пан, вы купили ворованную лошадь!». И отобрали лошадь назад. Второй раз мы ее «продали». Третий...

Американский «виллис» догоняет. Старший лейтенант и два солдата меня посадили под охрану и привезли на этот остров [Узедом]. Вот сюда. Аккурат вот на это место. Здесь лагерь наш. Я попал в распоряжение «Сергеева» Сергея Павловича. Это был Королев. Старший лейтенант говорит: «Товарищ полковник, я отвечаю за него». «Марш отсюда! Когда скажу - тогда придешь». Горячий полковник был. 12, 13 и 14 сентября - в это время мы с Королевым ходили, ракеты осматривали. Вот здесь вот - институт фон Брауна».

Королеву с Девятаевым удалось найти и привезти в Казань так называемый смеситель, важнейшую деталь двигателя «Фау-2». Его до сих пор изучают студенты КАИ. На его основе и был сконструирован в Казани в 1945 году первый советский ракетный двигатель. Но это уже совсем другая история, за которую Михаил Девятаев получил звание Героя Советского Союза по представлению Королева лишь в 1957 году, после запуска первого спутника Земли...

«Ему разрешили упоминать и Пенемюнде, и конструктора Королева, и остальные ракетные дела только где-то за год до смерти, через 57 лет после полета, - рассказывает корреспонденту «БИЗНЕС Online» Михаил Черепанов, один из последних близких знакомых легендарного летчика. - В феврале 2001 года в «Красной звезде» появилось очередное интервью Михаила Девятаева «Вертикаль мужества». В нем впервые было упомянуто о том, что во многом из-за подвига российского летчика немецкий ракетный исследовательский центр в Пенемюнде не смог довести до ума так называемое оружие возмездия Гитлера. Вот там впервые он начал называть вещи своими именами. И то далеко не все. А 8 февраля 2002-го, как раз в день побега, он мне звонит: «Срочно хватай видеокамеру - и ко мне! Кое-что расскажу“. И рассказал. Но вопросы остались - слишком большое он дело сделал, чтобы в нем сразу разобраться до конца...»

(08.07.1917-24.11.2002) - летчик-истребитель, Герой Советского Союза (1957), гвардии старший лейтенант.

Участник Великой Отечественной войны с первого дня. Воевал в составе 237 иап и 298 (104 гв.) иап, был командиром звена. Сбил 9 самолетов противника. 13 июля 1944 г. в воздушном бою над Львовом был сбит и попал в плен. Находился в заключении в лагерях Лодзи, Заксенхаузена и на о. Узедом. 8 февраля 1945 г. угнал с аэродрома Пенемюнде He-111H-22 и вывез на нем еще 9 человек.

В 1957 г. стал первым капитаном теплохода на подводных крыльях "Ракета". Затем водил по Волге "Метеоры". Почетный гражданин Республики Мордовия, городов Казани, Вольгаста и Циновичи (Германия).

Мордвин.

Член КПСС с 1959 года. Был тринадцатым ребенком в семье. Когда ему исполнилось 2 года, от тифа умер отец. В 1933 году окончил 7 классов средней школы и поехал в Казань, намереваясь поступить в авиационный техникум.

Из-за недоразумения с документами ему пришлось учиться в речном техникуме, который он окончил в 1938 году. Одновременно учился в Казанском аэроклубе.

В 1938 году Свердловским РВК Казани призван в РККА. В 1940 году окончил Оренбургское военное авиационное училище летчиков им. К. Е. Ворошилова.

Направлен служить в Торжок.

Позже переведен в Могилев в 237-й истребительный авиационный полк (Западный ОВО). Участник Великой Отечественной войны с 22 июня 1941 года. Уже на второй день на своем И-16 участвовал в воздушном бою. Боевой счет открыл 24 июня, сбив под Минском пикирующий бомбардировщик Ju-87. Затем защищал небо Москвы.

В одном из воздушных боев в районе Тулы в паре с Я. Шнейером сбил Ju-88, но и его Як-1 получил повреждения.

Девятаев совершил вынужденную посадку и оказался в госпитале.

Недолечившись, сбежал на фронт в свой полк, который в то время базировался уже западнее Воронежа. 23 сентября 1941 года при возвращении с задания Девятаев был атакован "мессершмиттами". Одного из них сбил, но и сам получил ранение в левую ногу. После госпиталя врачебная комиссия определила его в тихоходную авиацию.

Он служил в ночном бомбардировочном полку, затем в санитарной авиации.

Только после встречи в мае 1944 года с А. И. Покрышкиным он вновь стал истребителем.

Командир звена 104-го гвардейского истребительного авиационного полка (9-я гвардейская истребительная авиационная дивизия, 2-я воздушная армия, 1-й Украинский фронт) гвардии старший лейтенант Девятаев М. П. в воздушных боях сбил 9 вражеских самолетов.

Вечером 13 июля 1944 года вылетел в составе группы истребителей P-39 под командованием майора В. Боброва на отражение налета вражеской авиации.

В неравном воздушном бою в районе Львова был ранен в правую ногу, а его самолет подожжен.

В последний момент покинул падающий истребитель с парашютом.

С тяжелыми ожогами захвачен в плен. Допрос следовал за допросом.

Затем его на транспортном самолете отправили в разведотдел абвера в Варшаву.

Не добившись от Девятаева никаких ценных сведений, немцы отправили его Лодзинский лагерь для военнопленных.

Позже переведен в лагерь Новый Кенигсберг.

Здесь, в лагере с группой товарищей Девятаев начал готовить побег. По ночам подручными средствами - ложками и мисками - они рыли подкоп, на листе железа оттаскивали землю и разбрасывали ее под полом барака (барак стоял на сваях). Но когда до свободы уже оставалось несколько метров, подкоп обнаружила охрана.

По доносу предателя организаторов побега схватили.

После допросов и пыток их приговорили к смерти.

Девятаев с группой смертников был отправлен в Германию в лагерь смерти Заксенхаузен (под Берлином).

Но ему повезло: в санитарном бараке парикмахер из числа заключенных заменил его бирку смертника на бирку штрафника (№ 104533), убитого охранниками учителя из Дарницы Григория Степановича Никитенко.

В группе "топтунов" разнашивал обувь немецких фирм. Позже при помощи подпольщиков был переведен из штрафного барака в обычный.

В конце октября 1944 года его в составе группы из 1500 заключенных отправили в лагерь на остров Узедом, где находился секретный полигон Пенемюнде, на котором испытывалось ракетное оружие.

Так как полигон был секретным, для узников концлагеря был только один выход - через трубу крематория.

В январе 1945 года, когда фронт подошел к Висле, Девятаев вместе с заключенными Иваном Кривоноговым, Владимиром Соколовым, Владимиром Немченко, Федором Адамовым, Иваном Олейником, Михаилом Емецом, Петром Кутергиным, Николаем Урбановичем и Дмитрием Сердюковым начал готовить побег. Был разработан план угона самолета с аэродрома, находившегося рядом с лагерем.

Во время работ на аэродроме Девятаев украдкой изучал кабины немецких самолетов.

С поврежденных самолетов, валявшихся вокруг аэродрома, снимались таблички от приборов.

В лагере их переводили и изучали.

Всем участникам побега Девятаев распределил обязанности: кто должен снять чехол с трубки Пито, кто убирать колодки от колес шасси, кто снимать струбцины с рулей высоты и поворота, кто подкатывать тележку с аккумуляторами.

Побег был назначен на 8 февраля 1945 года. По пути на работу на аэродром заключенные, выбрав момент, убили конвоира.

Чтобы немцы ничего не заподозрили, один их них одел его одежду и стал изображать конвоира.

Таким образом удалось проникнуть на стоянку самолетов.

Когда немецкие техники отправились на обед, группа Девятаева захватила бомбардировщик He-111H-22. Девятаев запустил двигатели и начал выруливать на старт. Чтобы немцы не увидели его полосатую арестантскую одежду, пришлось раздеться догола.

Но взлететь незамеченными не удалось - кто-то обнаружил тело убитого охранника и поднял тревогу.

В сторону "хейнкеля" со всех сторон бежали немецкие солдаты.

Девятаев начал разбег, но самолет долго не мог взлететь (позже обнаружилось, что не были убраны посадочные щитки). При помощи товарищей Девятаев что есть силы тянул штурвал на себя. Только в конце полосы "хейнкель" оторвался от земли и на малой высоте пошел над морем. Опомнившись, немцы послали в погоню истребитель, но обнаружить беглецов ему не удалось.

Девятаев летел, ориентируясь по солнцу.

В районе линии фронта самолет обстреляли наши зенитки.

Пришлось идти на вынужденную. "Хейнкель" совершил посадку на брюхо южнее населенного пункта Голлин в расположении артиллерийской части 61-й армии. Особисты не поверили, что заключенные концлагеря могли угнать самолет.

Беглецов подвергли жесткой проверке, долгой и унизительной.

Затем отправили в штрафные батальоны.

В ноябре 1945 года Девятаев был уволен в запас. Его не брали на работу.

В 1946 году, имея в кармане диплом капитана, с трудом устроился грузчиком в Казанском речном порту. 12 лет ему не доверяли.

Он писал письма на имя Сталина, Маленкова, Берии, но все без толку. Положение изменилось, только в конце 50 годов. 15 августа 1957 года М. П. Девятаеву было присвоено звание Героя Советского Союза. В 1957 году он стал одним из первых капитанов пассажирских судов на подводных крыльях "Ракета". Позже водил по Волге "Метеоры", был капитаном-наставником.

Уйдя на пенсию, он активно участвовал в ветеранском движении, создал Фонд Девятаева, оказывал помощь тем, кто в ней особо нуждался.

Награжден орденом Ленина, 2 орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны 1 и 2 степеней, медалями.

Почетный гражданин Республики Мордовия, городов Казани (Россия), Вольгаста и Циновичи (Германия).

В Торбеево открыт музей Героя. Умер 24 ноября 2002 года. Похоронен на аллее Героев Арского кладбища Казани.

Михаил Девятаев родился 8 Июля 1917 года в Мордовии, в рабочем посёлке Торбеево. Он был 13-м ребенком в семье. Его отец, Девятаев Пётр Тимофеевич, трудолюбивый, мастеровой человек, работал на помещика. Мать, Акулина Дмитриевна, в основном была занята заботой о детях. К началу войны в живых осталось лишь шестеро братьев и одна сестра. Все они участвовали в боях за Родину. Четверо братьев погибли на фронте, остальные раньше времени ушли из жизни из - за фронтовых ран и невзгод.

В школе Михаил учился успешно, но был не в меру шаловлив. Но однажды его словно подменили. Произошло это после того, как в Торбеево прилетел самолёт. Лётчик, казавшийся в своей одежде чародеем, быстрокрылая железная птица - всё это покорило Михаила. Не сдержавшись, он спросил тогда пилота: "А как лётчиком стать?"

Нужно хорошо учиться, - последовал ответ. - Заниматься спортом, быть смелым и храбрым.

С того дня Михаил решительно изменился: всё отдавал учёбе и спорту. После 7-го класса он поехал в Казань, намереваясь поступить в авиационный техникум. Там произошло какое - то недоразумение с документами, и он был вынужден поступить в речной техникум. Но мечта о небе не угасла. Она захватывала его всё больше и больше. Оставалось одно - записаться в Казанский аэроклуб.

Михаил так и поступил. Было трудно. Порой до глубокой ночи просиживал в самолётном или моторном классе аэроклуба. А утром уже спешил в речной техникум. Однажды настал день, когда Михаил впервые, правда с инструктором, поднялся в воздух. Возбужденный, сияющий от счастья, он сказал тогда своим друзьям: "Небо - моя жизнь!"

Эта высокая мечта и привела его, выпускника речного техникума, уже осваивавшего волжские просторы, в Оренбургское авиационное училище. Учёба там была счастливейшей порой в жизни Девятаева. Он по крупицам набирался знаний об авиации, много читал, с усердием тренировался. Счастливый, как никогда прежде, взлетал в небо, о котором ещё совсем недавно только мечтал.

И вот лето 1939 года. Он - военный лётчик. И специальность - самая грозная для противника: истребитель. Сначала проходил службу в Торжке, затем его перевели в Могилев. Там снова повезло: оказался в эскадрилье прославленного лётчика Захара Васильевича Плотникова, успевшего повоевать в Испании и на Халхин - Голе. От него набирались боевого опыта Девятаев и его товарищи.

Боевое крещение получил во время Советско - Фиеляндской войны 1939 - 1940 годов, выполнив 3 вылета на разведку на самолёте И-15бис.

Великая Отечественная война застала его под Минском, в Молодечно, командиром звена 163-го истребительного авиаполка 49-й истребительной авиационной дивизии. 22 Июня он совершил свой первый боевой вылет. И хотя самому Михаилу Петровичу не удалось сбить "Юнкерса", он, маневрируя, вывел его на своего командира З. В. Плотникова. А тот не упустил воздушного противника, сразил его.

Скоро повезло и Девятаеву. Однажды в разрыве облачности на глаза ему попал "Юнкерс-87". Михаил, не теряя ни секунды, устремился за ним и через мгновение увидел его в перекрестии прицела. Тут же дал две пулемётные очереди. "Юнкерс" вспыхнул и рухнул на землю. Были и ещё удачи. Вскоре отличившихся в боях вызвали из Могилёва в Москву. Михаил Девятаев в числе других был награждён орденом Красного Знамени.

Обстановка всё более обострялась. Девятаеву и его товарищам уже пришлось оборонять подступы к столице. На новеньких "Яках" они перехватывали самолёты, спешившие сбросить смертоносный груз на Москву. Однажды под Тулой Девятаев вместе со своим напарником Яковом Шнейером вступил в схватку с немецкими бомбардировщиками. Им удалось сбить один "Юнкерс". Но и самолёт Девятаева пострадал. Всё же пилоту удалось приземлиться. И он оказался в госпитале. Не излечившись до конца, бежал оттуда в свой полк, уже находившийся западнее Воронежа.

21 Сентября 1941 года Девятаеву поручили доставить важный пакет в штаб окружённых войск Юго - Западного фронта. Он выполнил это поручение, но на обратном пути вступил в неравную схватку с 6 "Мессершмиттами". Одного из них сбил. И сам получил ранение. Так он вновь оказался в госпитале.

В новой части его осмотрела врачебная комиссия. Решение было единодушным - в тихоходную авиацию. Так лётчик - истребитель оказался в полку ночных бомбардировщиков, а потом в санитарной авиации. Летая на тихоходном У-2, он выполнил около 100 боевых вылетов: "обрабатывал" вражеские тылы, вывозил раненых партизан на Большую землю. Лишь после встречи с А. И. Покрышкиным ему удалось вновь вернуться в истребительный авиаполк. Было это уже в Апреле 1944 года, когда Девятаев отыскал "хозяйство Покрышкина". Новые сослуживцы встретили его сердечно. Среди них был и Владимир Иванович Бобров, осенью 1941 года давший кровь раненому Михаилу Петровичу, а теперь взявший его к себе ведомым.

Не раз поднимал Девятаев свою "Аэрокобру" в воздух. Неоднократно вместе с другими лётчиками дивизии А. И. Покрышкина вступал в схватки с врагами. Но вот наступило роковое 13 Июля 1944 года. В этот день лётчиками 9-й Гвардейской истребительной авиационной дивизии, по словам самого Девятаева, было сбито 20 вражеских самолётов, из них 4 - лично командиром дивизии. В воздушном бою над Львовом отличился и Михаил - сбил один "Мессер". Однако, и сам получил ранение, а его самолёт загорелся. По команде ведущего Девятаев выбросился из объятого пламенем истребителя... и оказался в плену. К тому времени отважный лётчик успел совершить около 180 боевых вылетов, провёл 35 воздушных боёв, в которых уничтожил 9 вражеских самолётов. Был награждён орденами Красного знамени (дважды) и Отечественной войны 2-й степени, имел 4 ранения.

Допрос следовал за допросом. Потом переброска в разведотдел абвера. Оттуда - в Лодзинский лагерь военнопленных. А там опять - голод, пытки, издевательства. Вслед за этим - концлагерь Заксенхаузен...

13 Августа 1944 года, вместе с группой военнопленный Михаил совершил свой первый побег, правда неудачный. Беглецы были пойманы и отправлены на таинственный остров Узедон, где готовилось сверхмощное оружие, перед которым, по мнению его творцов, никому не устоять. Узники Узедона - это фактически приговорённые к смерти...

Из воспоминаний
Михаила Петровича Девятаева:

"...Понемногу сложилась группа из желающих бежать. План был такой - улететь домой. Лётчик - я. Мы присмотрели один "Хейнкель-111" - он всегда был с утра прогретый, полностью заправленный. С самолётной свалки начали таскать таблички с приборных досок, особенно "Хейнкелей". Я присматривался, запоминал, как запускают двигатели. Вот так и готовились, выжидали удобного случая.

Но обстоятельства заставили нас поспешить. Дело в том, что за избиение стукача меня приговорили к "10 дням жизни". Это означало, что за 10 дней меня должны были постепенно забить насмерть. Совсем недавно моего друга Фатыха из Казани, которого перевели вместе со мной из Заксенхаузена, забили в первый же день его "10 дней жизни". Он умер у меня на руках и до утра лежал мёртвый рядом со мной.

Когда мне оставалось 2 "дня жизни", мы смогли осуществить свой план - в обеденный перерыв убили конвоира, забрали его винтовку, с большими трудностями, но запустили двигатели. Я разделся по пояс, чтобы никто не видел полосатой одежды, загнал ребят в фюзеляж и попытался взлететь. Самолёт почему - то не поднимался, взлететь не удалось, в конце полосы, когда я развернул самолёт обратно, мы едва не свалились в море. Зенитчики побежали к нам, солдаты, офицеры отовсюду. Наверное, думали, что один из их лётчиков сошёл с ума, тем более, что сидит голым.

Ребята кричат: "Взлетай, погибнем!" Потом приставили штык к правой лопатке. Я как разозлился, схватил за ствол винтовки, вырвал его из их рук и как пошёл чесать прикладом, согнал их всех в фюзеляж. Думаю, если под горку не взлетели, вверх тем более не поднимемся. Я погнал самолёт туда, откуда в первый раз начал разгон и начал второй взлёт. Самолёт опять не слушается. А там только сели с боевого задания "Дорнье-217", думаю, сейчас я врежусь в них, и тут меня осенило, что самолёт не взлетает из - за того, что триммеры на посадочном положении.

"Ребята, - говорю - давите здесь!" Навалились, всё - таки три человека, пересилили. И только так, почти чудом, взлетели. Как взлетели, они на радостях запели "Интернационал" и отпустили штурвал, мы чуть в море не грохнулись. Потом я нашёл триммеры элеронов и руля высоты, покрутил их, усилия на штурвал стали нормальными.

Летели в облаках, чтобы не сбили. На чужом самолёте, когда не разбираешь показания приборов - это очень опасно - несколько раз я допускал срывы и мы едва не врезались в море, но всё обошлось. Почему немецкие истребители нас не сбили сразу после взлёта, можно только догадки строить, ведь подлетали совсем близко. А потом, когда в облака вошли, я взял курс на северо - запад, на Норвегию.

До Швеции долетели и развернулись в сторону Ленинграда, горючего было много, думаю, долетим. Но я так ослаб, что уже перестал чувствовать управление и повернул в сторону Варшавы, лишь бы до линии фронта долететь. Опять встретились немецкие истребители, они какой - то корабль сопровождали. Я вовремя качнул крыльями, чтобы они увидели жёлтое брюхо и кресты.

Возле береговой линии нас сильно обстреляли. Хорошо, что мы были на низкой высоте, поэтому из - за большого углового перемещения в нас не попали. Потом над лесом к нам начал приближаться "Фокке - Вульф", я скорее снова разделся, а ребята спрятались в фюзеляж, но тут опять стали обстреливать зенитки и ему стало не до нас. Я стал машину бросать то влево, то вправо и почти совсем потерял высоту. А там через речку мост был. Смотрим, наши солдаты. А прямо по полету в лесу полянка была. Я чудом посадил самолёт, прямо воткнул его, аж шасси обломилось.

Пулемёт взяли и хотели в лес уйти, вдруг рядом немцы. А мы уж совсем из сил выбились, под снегом вода, грязь, сразу ноги промочили. Вернулись обратно. Скоро начали подбегать наши солдаты: "Фрицы, сдавайтесь!" Мы выпрыгнули из самолёта, наши, как увидели полосатых, одни кости, никакого оружия, нас сразу стали качать, понесли на руках. Это было 8 Февраля.

Видят, мы голодные, привели в столовую. Там кур варили, мы и набросились. Врач у меня курицу отбирала, я бы объелся, голодный - и вдруг курицу жирную, сразу нельзя, можно даже умереть. Я тогда весил меньше 39 килограмм. Одни кости...

Фау-2 на стартовой площадке

Вторая мировая война могла завершиться иначе ("Literarni noviny", Чехия)
Ладислав Балцар (Ladislav Balcar)

Немецкая ракета
© РИА Новости РИА Новости
Комментарии:40

Скоро исполнится 70 лет с тех пор, как закончилась страшная Вторая мировая война. В нашей стране не все знают, что её конец мог быть совершенно иным, не случись геройского поступка советского лётчика Михаила Девятаева.

Тот, кто пережил эру протектората Богемии и Моравии, помнит, что Гитлер почти до самого конца войны был уверен и убеждал весь мир в том, что победит в этой войне, потому что будет иметь необычайное оружие. Он имел в виду как разновидность ядерного оружия, так и секретную крылатую ракету V-2, которая де факто была первой баллистической ракетой в мире, способной с высокой точностью поразить цель на расстоянии 1500 км и уничтожить целый город. В перечне таких городов на первом месте значился Лондон. Немцы надеялись, что им удастся увеличить дальность полёта ракет так, чтобы можно было бы уничтожить Нью-Йорк и, главное, Москву. Британцы, на головы которых падали эти ракеты, слишком хорошо знали об их существовании, но, несмотря на все усилия, были не способы вычислить их дислокацию. Севернее Берлина, на острове Узедом в Балтийском море, немцы построили секретную базу Пенемюнде, где проводили испытания новейших самолётов, и где скрывали секретную ракетную базу, которой руководил конструктор ракет Вернер фон Браун, член НСДАП и СС. На лесном аэродроме в 200 м от морского побережья немцы всё замаскировали деревьями, растущими на специальных движущихся платформах. Здесь находилось более 13 стартовых рамп для V-1 и V-2.
Обслуживали ракеты более 3,5 тысячи немцев, которые также выставляли фанерные макеты, которые американцы и британцы постоянно бомбардировали, но, что понятно, без эффекта. Ракеты V-2 были установлены на новейшем самолёте Heinkel-111, оборудованном системой радионавигации и пеленгатором. Ракеты выпускались над морем. До Лондона было 1000 км.

Ракета Брауна V-2 длиной 14 метров и весом 12 246 кг была способна нести одну тонну полезной нагрузки. Скорость ракеты достигала 5 632 км в час, так что самолёты того времени не имели ни единого шанса догнать её и лишь призрачный шанс сбить её перед поражением цели и взрывом. Впервые ракета поднялась в воздух в октябре 1942 года, но до настоящей бомбардировки целей в Европе дело впервые дошло только 7 сентября 1944 года. По целям в Европе было выпущено более 1000 ракет, прежде всего из оккупированной Франции. После того как первая ракета поразила цель в Лондоне, Браун якобы сказал, что «ракета сработала отлично, только упала не на ту планету», за что ему грозили репрессии, которые в итоге его и настигли из-за его критических взглядов. В 1944 году его арестовало гестапо. Обвинения, выдвинутые против него, основывались на приписываемом ему выражении недовольства, связанном с военной направленностью его исследований.
Только его незаменимость в проекте и заступничество Альберта Шпеера, вероятно, тогда сохранили ему жизнь.

Лётной частью, которая осуществляла испытания новейшей техники, командовал обладатель множества гитлеровских наград старший лейтенант Карл Хайнц Грауденц, лётчик-ас. Однажды февральским днём он очень удивился, когда его от работы в кабинете отвлёк телефонный звонок начальника противоздушной обороны, который спросил, кто только что вылетел на его самолёте. Грауденц со стопроцентной уверенностью ответил: «Никто! Вылететь на нём могу только я. Самолёт стоит на полосе с чехлами на моторах». Начальник ПВО посоветовал ему убедиться в этом самолично. Грауденц тут же отправился на поле, где к своему удивлению и ужасу нашёл лишь чехлы и аккумуляторы. Немцы послали за беглым самолётом истребитель, пилотируемый старшим лейтенантом Гюнтером Даллом, обладателем двух Железных крестов и Золотого Немецкого креста. Но «миссия была невыполнима», потому что было неясно, кто и в каком направлении улетел на самолёте. Но Даллу «повезло», и он нашёл угнанный самолёт и догнал его. Но тут же его постигла страшная неудача. Когда он навёл прицел на самолёт и нажал пуск, ни один снаряд не был выпущен. Во время суматохи, охватившей всех на аэродроме, перед вылетом никому в голову не пришло проверить вооружение, хотя по инструкции это было обязательно.

Ни у кого также не нашлось смелости сообщить об этом промахе в Берлин. Прошло пять дней, прежде чем на это решился сам Грауденц. Герман Геринг был в ярости.
Он немедленно вылетел на секретную базу вместе с Борманом. Вердикт был однозначным: виновных повесить! Жизнь Грауденца спасли два обстоятельства: его предыдущие заслуги, а также неубедительная ложь о том, что самолёт догнали и сбили над морем. Сначала немцы подозревали, что к делу причастны англичане, которые больше всех страдали от налётов V-2. Но во время поисков выяснилось, что военнопленные, которые в то время работали на аэродроме, сломали заграждение, в результате чего сбежали 10 русских, в том числе Михаил Девятаев. О нем СС узнало, что он никакой не учитель, за которого себя выдавал, а лётчик.

Девятаев вместе с девятью другими военнопленными ликвидировал охрану, захватил самолёт и с большим риском улетел. Когда самолёт перелетал линию фронта, его повредила советская ПВО. Девятаеву пришлось сесть на брюхо. Точные, стратегически важные данные, которые Девятаев передал советскому командованию, позволили разбомбить не только стартовую базу V-2 и аэродром, но и подземные лаборатории, где работали над созданием урановой бомбы. Более того, как оказалось, самолёт He-111 был фактически пультом управления для ракет V-2. Та, которую во время полёта по чистой случайности выпустил Девятаев, была предназначена для последнего опытного испытания. Вместе с этим была похоронена и последняя надежда Гитлера на перелом в войне и воплощение его мечты об окончательной победе.

Михаилу Петровичу Девятаеву было присвоено звание Героя Советского Союза по предложению конструктора советских ракет Сергея Королёва. Обо всём этом он написал в книге «Побег из ада», которая вышла в 2001 году, дополненная воспоминаниями Курта Шанпо, который в тот день и именно в тот момент находился на аэродроме в качестве надсмотрщика и стал свидетелем событий.

Оригинал публикации: Konec II. sv;tov; v;lky mohl b;t jin;

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Михаил Петрович Девятаев (8 июля 1917, Торбеево, Пензенская губерния - 24 ноября 2002, Казань) - гвардии старший лейтенант, лётчик-истребитель, Герой Советского Союза.

Совершил побег из немецкого концлагеря на угнанном им бомбардировщике Хейнкель-111.

Михаил Петрович Девятаев родился в семье крестьянина и был 13-м ребёнком в семье. По национальности мокшанин. Член КПСС с 1959 года. В 1933 году окончил 7 классов, в 1938 году - Казанский речной техникум, аэроклуб. Работал помощником капитана баркаса на Волге.

Настоящая фамилия Девятайкин. Ошибочная фамилия Девятаев была внесена в документы Михаила Петровича в Казани во время его учёбы в речном техникуме.

Военный лётчик

В 1938 году Свердловским РВК города Казань призван в Красную Армию. Окончил в 1940 году Первое Чкаловское военное авиационное училище лётчиков им. К. Е.Ворошилова.

На фронте

В действующей армии с 22 июня 1941 года. Боевой счёт открыл 24 июня, сбив под Минском пикирующий бомбардировщик Junkers Ju 87. Вскоре отличившихся в боях вызвали из Могилёва в Москву. Михаил Девятаев в числе других был награждён орденом Красного Знамени.

23 сентября 1941 года при возвращении с задания Девятаев был атакован немецкими истребителями. Одного он сбил, но и сам получил ранение в левую ногу. После госпиталя врачебная комиссия определила его в тихоходную авиацию. Он служил в ночном бомбардировочном полку, затем в санитарной авиации. Только после встречи в мае 1944 года с А. И. Покрышкиным он вновь стал истребителем.

Командир звена 104-го гвардейского истребительного авиационного полка (9-я гвардейская истребительная авиационная дивизия, 2-я воздушная армия, 1-й Украинский фронт) гвардии старший лейтенант Девятаев сбил в воздушных боях в общей сложности 9 вражеских самолётов.

13 июля 1944 года сбил FW-190 в районе западнее Горохува (на Аэрокобре в составе 104 ГИАП, в тот же день был сбит и попал в плен).

Вечером 13 июля 1944 года вылетел в составе группы истребителей P-39 под командованием майора В. Боброва на отражение налёта вражеской авиации. В воздушном бою в районе Львова самолёт Девятаева был подбит и загорелся; в последний момент лётчик покинул падающий истребитель с парашютом, но при прыжке ударился о стабилизатор самолёта. Приземлившись в бессознательном состоянии на захваченной противником территории, Девятаев попал в плен .

После допроса Михаила Девятаева перебросили в разведотдел абвера, оттуда - в Лодзинский лагерь военнопленных, откуда вместе с группой военнопленных-лётчиков он 13 августа 1944 года совершил первую попытку побега. Но беглецы были пойманы, объявлены смертниками и отправлены в лагерь смерти Заксенхаузен. Там с помощью лагерного парикмахера, подменившего нашивной номер на лагерной робе, Михаилу Девятаеву удалось сменить статус смертника на статус «штрафника». Вскоре под именем Григория Степановича Никитенко он был отправлен на остров Узедом, где в ракетном центре Пенемюнде шли разработки нового оружия Третьего рейха - крылатых ракет «Фау-1» и баллистических ракет «Фау-2».

Побег на самолёте

8 февраля 1945 года группа советских военнопленных из 10 человек захватила немецкий бомбардировщик Heinkel He 111 H-22 и совершила на нём побег из концлагеря на острове Узедом (Германия). Пилотировал его Девятаев. Немцы выслали вдогонку истребитель, пилотируемый обладателем двух «Железных крестов» и «Немецкого креста в золоте» обер-лейтенантом Гюнтером Хобомом (нем. G;nter Hobohm), однако без знания курса самолёта найти его можно было только случайно. Самолёт был обнаружен воздушным асом полковником Вальтером Далем enru, возвращающимся с задания, но приказ немецкого командования «сбить одинокий „Хейнкель“» он выполнить не мог из-за отсутствия боеприпасов. В районе линии фронта самолёт обстреляли советские зенитные орудия, пришлось идти на вынужденную посадку.
«Хейнкель» сел на брюхо южнее деревни Голлин (ныне предположительно Голина (Старгардский повят) (англ.)русск. в гмине Старгард-Щециньски, Польша) в расположении артиллерийской части 61-й армии. В итоге, пролетев чуть более 300 км, Девятаев доставил командованию стратегически важные сведения о засекреченном центре на Узедоме, где производилось и испытывалось ракетное оружие нацистского рейха, точные координаты стартовых установок «Фау-2», которые находились вдоль берега моря. Доставленные Девятаевым сведения оказались абсолютно точными и обеспечили успех воздушной атаки на полигон Узедом.

Девятаев и его соратники были помещены в фильтрационный лагерь. Двухмесячную проверку, которую ему пришлось пройти, он впоследствии характеризовал как «длительную и унизительную». После завершения проверки продолжил службу в рядах РККА.

В сентябре 1945 года его нашёл С. П. Королёв, назначенный руководить советской программой по освоению немецкой ракетной техники, и вызвал на Пенемюнде.
Здесь Девятаев показал советским специалистам места, где производились узлы ракет и откуда они стартовали. За помощь в создании первой советской ракеты Р-1 - копии «Фау-2» - Королёв в 1957 году смог представить Девятаева к званию Героя.

После войны

В ноябре 1945 года Девятаев был уволен в запас. В 1946 году, имея диплом капитана судна, устроился дежурным по вокзалу в Казанском речном порту. В 1949 стал капитаном катера, а позже одним из первых, кто возглавлял экипажи самых первых отечественных судов на подводных крыльях - «Ракета» и «Метеор».

Михаил Девятаев до своих последних дней жил в Казани. Работал, пока позволяли силы. Летом 2002 года, во время съёмок документального фильма о нём, приехал на аэродром в Пенемюнде, поставил свечи своим товарищам и встретился с немецким пилотом Г. Хобомом.

Михаил Девятаев похоронен в Казани на старинном Арском кладбище, где расположен мемориальный комплекс воинов Великой Отечественной войны.

Награды

В 1957 году, благодаря ходатайству Главного конструктора баллистических ракет Сергея Королёва и после публикации статей о подвиге Девятаева в советских газетах, Михаилу Девятаеву 15 августа 1957 года было присвоено звание Героя Советского Союза.

Награждён орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны I и II степеней, медалями.

Почётный гражданин Республики Мордовия, а также городов: российской Казани и немецких Вольгаста и Цинновица

Память

Личный враг фюрера

Герой Советского Союза Михаил Девятаев пострадал из-за дамского каприза
Текст: Наталия Беспалова, Михаил Черепанов
16.12.2003, 03:00

Книга рекордов Гиннесса констатирует: «Странным образом отмечен подвиг советского лётчика-истребителя лейтенанта Михаила Девятаева, сбитого над Львовом 13 июля 1944. Он – единственный в мире лётчик, который за один подвиг сначала был посажен в тюрьму, а затем удостоен высшей государственной награды. Девятаев совершил побег, захватил бомбардировщик Хенкель-111 и вместе с другими военнопленными перелетел на территорию, занятую советскими войсками. Вырвавшийся на свободу из плена 23-летний лётчик осуждён военным трибуналом как предатель, добровольно сдавшийся в плен, и отправлен в лагерь. Спустя 9 лет, Девятаев попал под амнистию, а в 1957 году удостоен звания Героя Советского Союза».
О том, что Михаил Петрович получил Звезду Героя вовсе не за дерзкий побег, а за вклад в советское ракетостроение, «РГ» уже писала (см. № 231 от 14 ноября 2003 года – ред.). Однако не стоит ставить в вину составителям Книги это, ставшее расхожим, заблуждение. Истинное положение вещей открылось не так давно – около двух лет назад, когда истёк срок подписки о неразглашении, взятой с Девятаева компетентными органами. Тем более что за бывшим лётчиком вполне можно сохранить место в Книге рекордов: Герой Советского Союза так и умер нереабилитированным!

Правда, история эта тоже никак не связана с легендарными ракетами ФАУ-2, которые одни называли «оружием возмездия», а другие – «ангелом смерти». Сам герой считал, что пострадал исключительно из-за дамского каприза. Мало кому известно, что ещё до войны Девятаев был арестован по обвинению в передаче иностранной разведке сведений о переписи населения. Михаил Петрович такого греха за собой не признал и его в конце концов освободили. Вот только…

– Дело моё номер 5682 так и хранится на Чёрном озере (так казанцы называют место, где обитает местное управление ФСБ – ред.), – рассказал Девятаев одному из авторов этих строк в феврале 2002 года. – Я-то знаю, кто меня туда упёк! Подруга моего командира авиаклуба. Я неосторожно сказал ему, что она уродина, зачем, мол, с ней водишься… А она оказалась осведомительницей НКВД, написала куда следует…

А вот если покопаться в архивах Третьего рейха, то можно узнать и более ошеломляющие вещи касательно перипетий судьбы Героя Советского Союза. Например, что лётчик Девятаев расстрелян в лагере Заксенхаузен! Михаил Петрович показывал копию списка казнённых, в котором значится и его фамилия.

– Яшу из Магадана и меня приговорили к смерти, – рассказывал он. – Приговорённых посадили на баржи и утопили…
Выйти сухим из воды будущему укротителю «ангела смерти» помог лагерный парикмахер, подпольщик. Накануне расправы он заменил ярлык смертника, выданного Девятаеву, на жетон, принадлежавший до того некоему почившему в бозе учителю. А вскоре его перевели в Пенемюнде, на остров Узедом, где располагались секретные лаборатории по разработке ФАУ-2 и заводы по их производству. «Учителя» зачислили в команду маскировки, которая обслуживала в том числе и ракетные установки.
Фашисты свой последний шанс на победу опекали более чем тщательно. Узедом неоднократно бомбили и англичане, и американцы, но – увы! – до цели так и не добрались: «воевали» с ложным аэродромом и бутафорскими «самолётиками». Поэтому когда вырвавшийся из плена Девятаев назвал генерал-лейтенанту Белову, командующему 61 армией, точные координаты установок, тот аж за голову схватился. Никто не подозревал, что объект расположится в двухстах метрах от кромки моря, замаскированный под мирный лесок! «Лес» крепился на специальных платформах, которые сводились при угрозе вражеского налёта, укрывая собой ракетные установки. По наводке Михаила Петровича Узедом бомбили пять дней – и наши, и союзники. А Девятаева и девятерых бежавших с ним военнопленных в это время «интервьюировал» СМЕРШ.

– Моих ребят в итоге отправили в штрафную роту, – рассказывал герой. – А меня оставили в центральном советском концлагере в Польше. Даже слушать ничего не стали: всплыло довоенное «дело о сотрудничестве с иностранной разведкой», и меня как рецидивиста с ходу определили на нары.
В сентябре 1945 года Девятаева затребовали на Узедом. На остров его отправили в сопровождении старшего лейтенанта и двух солдат. Ехали на лошади, которая была не ахти каким транспортным средством, зато оказалась прекрасной кормилицей: по дороге смекалистые конвоиры выменивали животину на польскую колбасу, водку и табачок. Новоиспечённого хозяина коняги после очередной бартерной сделки быстренько догонял офицер, обвинял в воровстве казённого имущества и «украденную» лошадку реквизировал. Так и добрались до Франкфурта-на-Майне. Там пересели на «виллис», доставивший этапируемого в Пенемюнде, в распоряжение некоего Сергея Павловича Сергеева.

– Это был Королёв, – рассказывал Девятаев. – Старший лейтенант ему говорит, указывая на меня: «Товарищ полковник, я отвечаю за него, буду везде сопровождать». Королёв закричал: «Пошёл отсюда! Здесь я за всё отвечаю!» Горячий был человек.
Горячность конструктора вполне объяснима: минуло чуть больше года с того момента, как вышло постановление Президиума Верховного Совета СССР о досрочном освобождении со снятием судимости С.Королёва и В.Глушко, которые в ОКБ спецтюрьмы при Казанском моторостроительном заводе разрабатывали реактивный двигатель РД-1 для самолёта Пе-2. На Узедом Сергей Павлович приехал «перенимать опыт» по части ракетостроения. Будущему отцу советских ракет удалось попасть в институт фон Брауна, но этого было мало. Особенно если учесть, что сам Вернер фон Браун к тому моменту был уже под крылышком у американцев со всеми вытекающими отсюда последствиями. Королёву нужен был свой ключ доступа к секретам Узедома. Вот тут Сергею Павловичу кто-то и шепнул: дескать, сбежал отсюда наш, русский, и, вроде, живой ещё, в лагере сидит…
«Нашим» оказался лётчик, угнавший напичканный радиоаппаратурой Хенкель-111, самолёт, без которого дальнейшие испытания ФАУ-2 были настолько проблематичны, что Гитлер назвал пилота личным врагом.

– Мы с Королёвым-Сергеевым ходили осматривать ракеты, – рассказывал Девятаев. – Я показал ему всё, что знал: места дислокации установок, подземные цеха.
Нашлись даже узлы ракет…
Трофеи – детали ракет, из которых впоследствии была собрана целёхонькая ФАУ-2, – доставили в Казань. Её двигатель, кстати, до сих пор хранится в Казанском технологическом университете как феномен конструкторской мысли. Два года спустя, в ноябре 1947 состоялся первый пуск трофейной ракеты, восстановленной советскими и пленными немецкими конструкторами. Она пролетела 207 километров, отклонившись от курса на добрых тридцать, и разрушилась в плотных слоях атмосферы… Ещё через год на полигоне Капустин Яр прошло успешное испытание уже первой советской ракеты, которая (чего, говорят, не любил признавать Королев) была полной копией ФАУ-2. В 1957 году СССР запустил на орбиту первый искусственный спутник и получил возможность донести ядерный заряд до любой точки земного шара. За десять лет советские учёные в области ракетостроения вырвались далеко вперёд, оставив в хвосте даже американских коллег, коими руководил тот самый Вернер фон Браун. А что же Михаил Петрович Девятаев, человек, которого Гитлер назвал своим личным врагом? Тогда, осенью 1945, Королёв сказал, что пока не может «его освободить».

– Меня привезли в Брест, – рассказывал Девятаев. – Вскоре нас, три или четыре тысячи бывших военнопленных, погрузили в поезд и повезли в Россию. Выгрузились в Невеле. Встречали нас, как героев: музыкой, цветами и поцелуями. Секретарь обкома партии тогда ещё Старорусской области речь произнёс, пожелал трудовых успехов…
Приезжих разделили на команды и отправили кого куда. «Девятаевскую» – в болотистое место под романтичным названием Топки, где располагался… лагерь для заключённых. Местное начальство в отличие от фашистов, любивших пофилософствовать на манер «каждому своё», встретило узников попроще, но достаточно остроумно: надписью «Добро пожаловать!» над воротами.
– Документы отобрали, – рассказывал Михаил Петрович. – Всё с нас сняли. Даже часы – ребята подарили – и те забрали. Пристроили валить лес. Проработал я там четыре месяца. А потом документы мне вернули и отправили младшим лейтенантом в артиллерию служить. В Казань вернулся в пятидесятых. Лётчиком работать запретили. Пришлось идти в речники…

И только в 1957 году, после запуска спутника, Девятаева пригласили в Верховный Совет СССР, чтобы вручить Золотую Звезду Героя Советского Союза, которой бывший лётчик был удостоен благодаря ходатайству Сергея Королёва.

"Российская газета" - Волга - Урал №3366

Михаил Петрович Девятаев заслужил, чтобы правду о его подвиге знал не только узкий круг ракетостроителей и сотрудников спецслужб, но и все ныне живущие. Ведь в том, что был побеждён фашизм и не началась третья мировая ракетно-ядерная война, есть и заслуга легендарного лётчика.

Задача данной статьи - выяснить причину ухода из жизни человека уникальной судьбы Героя Советского Союза ДЕВЯТАЕВА МИХАИЛА ПЕТРОВИЧА по его коду ПОЛНОГО ИМЕНИ (памятуя, что настоящая фамилия МИХАИЛА ПЕТРОВИЧА - ДЕВЯТАЙКИН. Ошибочная фамилия Девятаев была внесена в документы Михаила Петровича в Казани во время его учёбы в речном техникуме).

Смотреть предварительно "Логикология - о судьбе человека".