Главная Заболевания Каков финал 3 части преступления и наказания. Пересказ романа "Преступление и наказание" Достоевского Ф.М

Каков финал 3 части преступления и наказания. Пересказ романа "Преступление и наказание" Достоевского Ф.М

Проснулся дома голодным. Хозяйка уже две недели перестала отпускать ему кушанье за неуплату. Сейчас Раскольникову из жалости принесла чаю и щей служанка Настасья, рассказывая, что хозяйка хочет жаловаться на него в полицию за долги. Настасья стыдила Раскольникова за то, что «лежит, как мешок, и ничего не делает». Его ответ: «Я делаю… – думаю» – вызвал у неё приступ смеха.

Настасья принесла Раскольникову и пришедшее ему вчера письмо от матери. Услав служанку, он с нетерпением бросился читать его.

Преступление и наказание. Художественный фильм 1969 г. 1 серия

Мать писала, как её расстроило известие о том, что сын по неимению средств бросил университет. Она сокрушалась, что сама по бедности могла помогать ему очень мало. Все высылаемые ею раньше деньги занимались у купца Вахрушина. Сестра Раскольникова, Дуня, чтобы иметь возможность помогать брату, даже поступила гувернанткой в соседнее имение господина Свидригайлова и его жены Марфы Петровны. Но Свидригайлов, большой повеса и сладострастник, стал домогаться её. Он долго преследовал Дуню, а потом сделал ей предложение разных наград, обещая сверх того бросить всё и уехать с нею в другую деревню или даже за границу. Их двоих за объяснением случайно застала в саду Марфа Петровна. Она немедленно отправила Дуню из имения на простой крестьянской телеге, а потом ославила её на весь город, так что обыватели даже хотели вымазать дёгтем ворота дома, где она с матерью жила. Дуня надолго оказалась предметом всеобщих насмешливых сплетен, но потом Марфа Петровна нашла письмо к Свидригайлову, где девушка твёрдо отвергала его домогательства. Настроение Марфы Петровны сразу резко поменялось. Она приехала к Дуне с извинениями и сама стала восстанавливать её репутацию, читая то самое письмо всем городским семьям и даже давая снимать с него копии.

К Дуне вскоре посватался состоятельный родственник Марфы Петровны, Петр Петрович Лужин, очень солидный и деловой мужчина 45 лет, тяжебщик, собиравшийся открыть в Петербурге адвокатскую контору. Лужин объяснил Дуне и её матери, что как «враг предрассудков» он разделяет «убеждения новейших поколений наших», и сообщил о своём намерении взять за себя девушку честную, но без приданого – такую, которая испытала бедственное положение, ибо весьма хорошо, если жена считает мужа за своего благодетеля.

После предложения от Лужина Дуня не спала всю ночь, долго молилась перед образом, но потом дала Петру Петровичу согласие. Главной причиной тут была мечта Дуни, чтобы её брат Родион, учившийся ранее на юридическом факультете, стал помощником Лужина в судебных делах, а потом, возможно, и его компаньоном. (От жениха она этот свой план скрывала.)

Выехавший в Петербург Лужин вызвал к себе невесту с матерью, собираясь здесь же оформить брак. Но по своей скупости он даже не оплатил им далёкую дорогу до столицы, ограничившись лишь перевозом их багажа. Мать Раскольникова предвидела, что после брака Дуни с Лужиным зять вряд ли разрешит ей жить с ними, но ради дочери (а ещё больше – сына) она была согласна остаться на старости лет одной.

Раскольников прочёл письмо матери с сильным волнением, лицо его было мокро от слёз. Он долго раздумывал над прочитанным, лежа в кровати, а потом схватил шляпу, вышел из дому и побрёл по улице, не замечая прохожих.

«Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского — объёмное классическое произведение, поднимающее вопросы о нравственной природе человека, его взаимоотношениях с окружающим миром, наличие моральных ценностей и норм.

В конце рассказа о жизни Родиона Раскольникова доносится мысль, что никакие идеи не могут оправдать убийство человека. Именно это отображено в статье с кратчайшим содержанием великого романа.

Вы можете ознакомиться с кратким содержанием по главам и частям романа «Преступление и наказание».

Часть 1

Студент Родион Раскольников задолжал квартирной хозяйке большую сумму денег за жильё. Для того, чтобы найти средства на оплату долга, Раскольников решает убить старуху – процентщицу Алёну Ивановну.
Он обдумывает «загадочное дело», пытаясь ответить на вопрос «Тварь ли я дрожащая или право имею?». Взяв с собой вещи для залога, Раскольников поднимается в квартиру старухи и внимательно осматривается, пытаясь запомнить обстановку.
Терзаясь мыслями, что задуманное им «грязно и гадко», юноша идёт в распивочную.
Собутыльником Раскольникова становится чиновник Мармеладов. Он жалуется студенту на своё положение, но уточняет, что «бедность не порок», а вот нищета – «нищета – порок-с», за которой «метлой выгоняют из общества».
Чиновник рассказывает о своей семейной жизни – о жене, которая имеет троих детей от прошлого брака и пошла за Мармеладова по безысходности, и о своей родной дочери Сонечке, вынужденной зарабатывать на панели из-за отсутствия средств к существованию.
Мармеладов напивается, и Родион отводит его домой, где становится невольным свидетелем семейного скандала.
Раскольников находится в своей комнате, «крошечной клетушке», где читает письмо от матери. В нём женщина жалуется, что родная сестра Родиона Дуня была беспочвенно оскорблена и уволена Марфой Петровной Свидригайловой, у которой работала гувернанткой.
Однако, после честного признания Аркадия Свидригайлова своей жене, бывшая хозяйка извинилась перед Дуней и представила её всем как девушку честную и благоразумную. Эта история привлекла внимание советника Петра Лужина, который посватался к Дуне.
Между ними нет любви, да и разница в возрасте велика (Лужину 45 лет), но наличие у него «небольшого капитала» решает дело. Мать пишет, что скоро приедет вместе с Дуней в Петербург для подготовки к свадьбе.
Письмо матери производит на Родиона сильное впечатление. Он бесцельно шатается по улицам, размышляя о судьбе своей сестры. Он понимает, что причиной брака является только бедственное положение его родных и ищет пути, как помочь Дуне.
Его размышления вновь приводят его к идее убийства процентщицы. Во время прогулки студент видит отвратительную сцену – к молоденькой пьяной девочке – подростку пристаёт какой-то хам.
Раскольников вступается за неё, но его не отпускает мысль о том, что такая судьба ожидает многих бедных девушек. Студент направляется к своему другу по университету Разумихину за советом и помощью.
Разумихин обещает помочь Раскольникову найти частные уроки. Но Родион решает заняться этим после, «когда уже то будет кончено и когда все по-новому пойдет».
По пути домой юноша заходит в харчевню перекусить и выпить рюмку водки, из-за которой пьянеет и засыпает прямо на улице под кустом. Дальше описывается «Сон Раскольникова про лошадь».
Проснувшись в холодном поту, студент решает, что не готов к убийству – это ещё раз доказал его кошмар. Но по дороге он встречает Лизавету – нездоровую сестру Алёны Ивановны, с которой они проживают вместе.
Раскольников слышит, как Лизавету зовут в гости и понимает, что завтра её дома не будет. Это приводит его к мысли, что наступает удачный момент для исполнения его «тайного дела» и что «все вдруг решено окончательно».
В главе рассказывается об истории знакомства Раскольникова с процентщицей. Его друг Покорев когда-то дал ему адрес старухи на случай, если понадобится что-то заложить за деньги.
С первой же встречи процентщица вызывает у Раскольникова отвращение, ведь она наживается на людях, попавших в беду. Тем более он узнаёт о несправедливом отношении старухи к своей сестре, которая не здрава рассудком.
Сидя в трактире, студент слышит разговор, где один из незнакомцев заявляет, что готов убить «старую ведьму», но не из-за наживы, а «из-за справедливости», и что такие люди недостойны жить на земле.
Вернувшись в свою каморку Родион обдумывает своё решение и засыпает. Утром он встаёт с полной готовностью выполнить задуманное. Юноша пришивает к изнанке пальто петлю, чтобы можно было спрятать топор.
Сам топор он крадёт в дворницкой. Достаёт спрятанный «заклад», который должен стать предлогом похода к старухе и решительно направляется в путь.
Раскольников дома у старухи. Процентщица, ничего не подозревая, пытается рассмотреть папиросницу, которую студент принёс для заклада и становится ближе к свету, спиной к своему убийце. В это время Раскольников поднимает топор и бьет им ей по голове.
Старуха падает, а студент обшаривает карманы её одежды. Он достаёт ключи от сундука в спальне, открывает его и начинает собирать «богатства», набивая карманы своего пиджака и пальто. Внезапно возвращается Лизавета. Раскольников, не раздумывая, бросается на неё с топором.
Только после этого юношу охватывает ужас от содеянного. Он пытается уничтожить следы, смывает кровь, но слышит, как к квартире кто-то подходит. В дверь звонят. Раскольников не отвечает. Пришедшие понимают, что у старухи что-то случилось и уходят за дворником.
Переждав, пока на лестнице никого не останется, Раскольников направляется домой, где оставляет топор на прежнем месте, а сам бросается на кровать и впадает в беспамятство.

Часть 2

Только в три часа дня Раскольников приходит в себя. Он близок к помешательству. Замечая, что на нём остались капли крови, Родион замывает испачканный сапог и придирчиво осматривает себя. После этого прячет украденные вещи, а сам вновь засыпает.
Будит его стук дворника в дверь – юношу вызывают в полицию. В панике от ожидания обвинения в убийстве, студент направляется в отделение, однако там оказывается, что его вызвали по жалобе квартирной хозяйки из-за долга за жильё.
В это время рядом происходит разговор об убийстве процентщицы. Услышав подробности, Родион падает в обморок.
Вернувшись домой, Раскольников решает избавится от старухиных драгоценностей, «нагружает ими карманы» и идёт по направлению к Неве. Однако, опасаясь свидетелей, не выбрасывает их в воду, а находит глухой двор и прячет всё под камнем.
При этом юноша не берёт ни копейки из кошелька, считая это «гадким». Раскольников идёт в гости к Разумихину. Тот замечает, что друг болен, находится в возбуждённом состоянии и предлагает помощь.
Но Родион отказывается и в бреду возвращается домой, чуть не попав под коляску.
Проведя в бреду несколько дней, Родион приходит в себя и видит в своей комнате Разумихина, кухарку квартирной хозяйки Настасью и незнакомого парня в кафтане. Парень оказывается артельщиком, который принёс перевод от матери – 35 рублей.
Разумихин рассказывает, что во время болезни Раскольникова осматривал студент – медик Зосимов, однако ничего серьёзного не нашёл. Юноша волнуется, не сказал ли он чего лишнего в бреду и заставляет друга пересказывать свои высказывания.
Поняв, что никто ни о чём не догадался, Раскольников вновь засыпает, а Разумихин решает купить на полученные деньги новую одежду для друга.
Для очередного осмотра больного приходит Зосимов. Во время визита речь заходит об убийстве старухи и её сестры. Раскольников очень плохо реагирует на эти разговоры, но пытается это скрыть, отвернувшись к стене.
Тем временем выясняется, что арестован красильщик Николай, который работал на ремонте соседской квартиры. Он принёс для расплаты в распивочной золотые серьги из сундука старухи.
Николая задерживают по подозрению в убийстве процентщицы, но достоверных улик у полиции нет.
В гости к Родиону заявляется Лужин – жених сестры Дуни. Раскольников упрекает мужчину в том, что тот хочет воспользоваться бедственным положением девушки и насильно женит её на себе.
Лужин пытается оправдаться. Во время разговора поднимается и тема преступности. Происходит ссора. Лужин уходит, а друзья замечают, что Родиона ничего особо не волнует, «кроме одного пункта, от которого из себя выходит: убийство…».
Оставшись один, Раскольников решает выйти на улицу. Надев новое платье, молодой человек бродит по улицам, заходит в трактир и встречает там Заметова – письмовыводителя в полицейском участке, который присутствовал при обмороке Родиона.
Раскольников ведёт себя очень странно, хохочет, кривляется и почти напрямую признаётся в убийстве старухи. Выйдя из трактира, студент продолжает бесцельную прогулку по городу.
Сам того не замечая, молодой человек подходит к дому старухи, где начинает вести разговоры о произошедшем и уходит только после окрика дворника.
Раскольников видит толпу – лошадь раздавила человека. Родион узнаёт в пострадавшем старого Мармеладова. Очутившись у чиновника дома, Раскольников посылает за доктором и знакомится с Сонечкой.
Доктор ничем не может помочь и, попросив прощения у дочери, Мармеладов умирает. Раскольников отдаёт вдове все оставшиеся деньги и возвращается домой, где его встречают приехавшие в гости мать и сестра. При виде их юноша теряет сознание.

Часть 3

Мать, обеспокоенная состоянием сына, хочет остаться ухаживать за ним. Но Родион не разрешает и начинает уговаривать Дуню не выходить за Лужина.
Разумихин, который всё это время был в гостях, покорён красотой и грацией Дуни. Он обещает хороший уход за их сыном и братом и уговаривает женщин вернуться в гостиницу.
Разумихин не может забыть Дуню и направляется к ним в номера. Во время его визита заходит разговор о Лужине. Мать показывает письмо, в котором будущий жених просит о встречи, настаивая на отсутствии на ней Родиона.
Также Лужин жалуется, что тот отдал все деньги матери Сонечке Мармеладовой, «девице отъявленного поведения». Женщины, вместе с Разумихиным, отправляются к Раскольникову.
Молодой человек чувствует себя лучше. Он сам рассказывает историю о погибшем Мармеладове и его дочери, а мать показывает ему письмо Лужина.
Родиона обижает такое отношение Петра Петровича, но он советует родне поступать по своему разумению. Дуня признаётся в симпатии к Разумихину и настаивает на присутствии его и брата на встрече с Лужиным.
Соня Мармеладова приходит в комнату к Раскольникову, чтобы поблагодарить его за помощь и пригласить на похороны отца. Мать и Дуня знакомятся с девушкой. Соня выглядит жалко и чувствует себя смущённой.
Раскольников соглашается прийти и предлагает проводить девушку домой. За всем этим наблюдает незнакомый мужчина, который оказывается её соседом Свидригайловым. Раскольников возвращается домой и, вместе с Разумихиным, направляется к следователю Порфирию Петровичу.
У него друзья хотят узнать о судьбе серебряных часов Разумихина, которые были в закладе у убитой старухи. Раскольников, прекрасно зная, где часы, опять впадает в нервное возбуждение, громко смеётся и ведёт себя странно.
У следователя друзья застают Зосимова. Тот чем-то смущён и смотрит на Раскольникова в замешательстве. В процессе беседы выясняется, что Родион также входит в круг подозреваемых, так как был клиентом процентщицы.
Следователь пытается выяснить, когда Родион последний раз посещал квартиру старухи. Разумихин отвечает, что тот был у неё три дня назад и друзья уходят. «Раскольников глубоко перевел дыхание…»
Возвращаясь домой друзья обсуждают встречу со следователем и его обвинения в адрес Родиона. Разумихин возмущён. Раскольников понимает, что Порфирий «не так глуп». Расставшись, Разумихин направился в гостиницу к Дуне, а Родион — домой.
Он решает проверить, точно ли он всё перепрятал и не осталось ли чего от украденных вещей. Возле дома ему встречается незнакомец, который внезапно кричит в лицо «Убийца!» и скрывается.
Раскольников поднимается в комнату, где начинает размышлять над содеянным и вновь заболевает. Проснувшись, обнаруживает в комнате мужчину, который представляется ему Аркадием Ивановичем Свидригайловым.

Часть 4

Свидригайлов рассказывает о смерти жены, и что она завещала Дуне три тысячи.
Аркадий Иванович просит Раскольникова помочь встретится с сестрой, так как он хочет предложит ей свою руку и компенсацию за причинённые волнения. Раскольников отказывает в просьбе, и Свидригайлов уходит.
Раскольников и Разумихин идут на встречу в гостиницу. Туда же прибывает и Лужин. Он возмущён, что женщины не прислушались к его просьбе, отказывается обсуждать при Родионе свадьбу и упрекает Дуню в неблагодарности.
Заходит разговор и о Свидригайлове. Лужин рассказывает некрасивую историю, в которой из-за того погибла молодая девушка. Называет Свидригайлова «самым развращенным и погибшим в пороках человеком из всех подобного рода людей».
После, речь вновь заходит о Дуне, которую Лужин заставляет выбирать между собой и братом. Они ссорятся, и Лужин уходит.
После ухода Лужина все находятся в приподнятом настроении. Разумихин откровенно рад и уже строит планы на счастливую совместную жизнь с Дуней, тем более, что у неё теперь появились средства.
Дуня не против. Родион простит друга приглядывать за матерью и сестрой и уходит к Сонечке.
Соня живёт очень бедно, однако на столе в её комнате Родион замечает «Новый завет». Девушка и юноша разговаривают о будущем, которое ждёт Соню. Её самопожертвование, кроткий нрав и вера в добро настолько поражают Раскольникова, что тот кланяется ей в ноги.
Поступок смущает девушку, но Родион объясняет, что «я всему страданию человеческому поклонился». Перед уходом Раскольников обещает в следующий раз рассказать об убийстве старухи. Эти слова слышит Свидригайлов.
С утра Раскольников направляется в участок и требует встречи с Порфирием Петровичем – он хочет вернуть свои вещи, бывшие в залоге у старухи.
Следователь вновь пытается допросить молодого человека, чем приводит того в бешенство. Раскольников требует прекратить его преследования или предъявить доказательства виновности.
В кабинет заходит странный человек. Это красильщик Николай. Видно, что он измучен и запуган и сразу признаётся в убийстве Алёны Ивановны и Лизаветы. Раскольников решает отправиться на поминки к Мармеладовым.

Часть 5

Лужин зол на Родиона и винит того в срыве свадьбы. Его самолюбие уязвлено, и он решает во чтобы то ни стало отомстить юноше.
Через своего соседа Лебезятникова Лужин знакомится с Сонечкой и предлагает ей деньги – червонец. Пока его план неясен, но понятно, что он задумал что-то подлое.
Поминки у Катерины Ивановны прошли неспокойно. Вдова поссорилась с квартирной хозяйкой из-за «неправильных гостей» и та требует, чтобы Мармеладовы съезжали с квартиры. Во время ссоры появляется Лужин.
Петр Петрович заявляет, что Сонечка украла у него сто рублей и это засвидетельствует его сосед Лебезятников. Девушка смущена и показывает деньги, пытаясь объяснить, что Лужин сам ей дал деньги и не сто, а лишь десять рублей.
Однако девушку обыскивают и находят в кармане сотенный. Разгорается скандал. Лебезятников уверяет, что Лужин сам подсунул купюру девушке, вдова плачет, Лужин злится, хозяйка требует немедленного освобождения квартиры.
Раскольников объясняет поступок Лужина желанием поссорить его с матерью и сестрой и, тем самым, заставить Дуню выйти за него.
Раскольников разрывается между желанием открыться Соне и страхом наказания. В конце концов он говорит, что знаком с убийцей и что всё произошло случайно.
Девушка догадывается обо всём, но обещает никогда не бросать Раскольникова и, в случае необходимости, даже пойти за ним на каторгу. Соня говорит, что Родиону нужно «страдание принять и искупить себя им» — то есть во всём признаться. В это время стучат в дверь.
Это Лебезятников. Он рассказывает, что Катерине Ивановне отказали в помощи, она на грани нервного срыва и собирается побираться на улице вместе с детьми. Все выбегают на улицу, где находят вдову в возбуждённом состоянии.
Она не слушает ничьи уговоры, кричит, бегает и, в итоге, падает с горловым кровотечением. Катерину Ивановну уносят в комнату Сонечки, где она и умирает. Свидригайлов обещает опеку над осиротевшими детьми, а Родиону признаётся, что слышал его разговор с Соней.

Часть 6

Раскольников понимает, что близится катастрофа. Вся его жизнь проходит как в тумане. Катерину Ивановну похоронили, Свидригайлов сдержал слово и всё оплатил. Разумихин просит объясниться Родиона по поводу его отношений с матерью и сестрой, но тот живёт только мыслями о своём разоблачении.
Следователь наносит визит Раскольникову. Он прямо заявляет, что подозревает юношу в убийстве, но даёт ему шанс прийти с повинной. Оказывается, это именно по наущению Порфирия Петровича незнакомец крикнул в лицо Раскольникову «Убийца!».
Следователь хотел испытать реакцию подозреваемого. Уходя, Порфирий даёт ему два дня на размышления.
Раскольников встречается со Свидригайловым в трактире. Разговор заходит о покойной жене Свидригайлова, о Дуне и о том, что у него уже есть другая – молоденькая девушка, почти подросток.
Тут же Аркадий Иванович хвастается связью с ещё одной девочкой, чем вызывает у Раскольникова недоумение и отвращение. Раскольников решает проследить за Свидригайловым.
Догнав Аркадия, Раскольников узнаёт, что тот подслушивал под дверью Сонечки и знает кто убийца. Свидригайлов советует Родиону бежать, предлагает даже денег на дорогу. Они расстаются. На улице Свидригайлов встречает Дуню и зовёт её к себе под предлогом рассказать ей что-то интересное.
Зайдя в квартиру, Аркадий прямо говорит Дуне, что её брат убийца, но он может спасти его взамен на любовь и отношения. Авдотья не верит Свидригайлову и пытается уйти.
Тот запугивает девушку и запирает комнату на ключ. Дуня достаёт пистолет и стреляет в мужчину. Происходит осечка, Свидригайлов отдаёт девушке ключ, забирает её револьвер и уходит.
Свидригайлов всю ночь провёл в трактирах, а утром заявился к Сонечке. Он дарит девушке три тысячи рублей для того, чтобы та устроила свою жизнь и говорит, что теперь Раскольникову либо смерть, либо на каторгу.
Сонечка берёт деньги и просит Аркадия не рассказывать о своих подозрениях. Свидригайлов отправляется в гостиницу, пьёт и впадает в полубредовое состояние, где ему видится покончившая с собой по его вине девушка и остальные несчастные, которых он развратил.
Аркадий просыпается, выходит на улицу и стреляется из пистолета Дуни.
Раскольников навещает сестру и мать, просит у них прощения, признаётся в своей любви и прощается с ними. Дуня соглашается, что нужно признаться в убийстве и, тем самым «смыть грех».
Однако Родион не считает, что совершил преступление, так как поступил по — справедливости. Раскольников просит сестру не бросать мать и быть с Разумихиным и уходит.
Соня весь день ждёт Родиона, волнуясь, как бы он не сделал что-то с собой. Вечером юноша приходит к ней. Он просит нательный крестик и Сонечка надевает ему на шею свой простой, деревенский крест. Она собирается сопровождать его в пути.
Однако Раскольников не хочет этого и отправляется один. Он идёт на перекрёсток, смешивается с толпой, падает на землю, плачет и целует её, как советовала ему Соня. После этого молодой человек идёт в полицейский участок и признаётся в двойном убийстве.

Эпилог

«Преступление и наказание» как черновой роман, эпилог служит переходом к роману «Идиот». В нём еще нет совершенной структуры. Замысел работы не соответствует результату. Сначала роман задумывался как произведение о маленьком человеке (Мармеладове), но Д. стал писать о человеке, который ради идеи пошел на преступление.

Художественная логика Д. тесно связана с религиозной догмой.

В контексте этого романа особую роль играют понятия веры и атеизма. Атеизм в Европе и в России различен. В России он рассматривается в контексте веры. В Европе через контекст философии. Для Д. также важно понятие греха. Для христианства оно основополагающее.

Человек ошибается в силу его дуализма. Его спасает дух, который он получает при крещении. С понятием греховности связано понятие добродетели. С религиозной точки зрения добро и зло несмешиваемые понятия. Грех нельзя путать с проступком. Грех – это помысел. Мысль и поступок противопоставлены.

Любой малозначительный герой у Д. высказывает свои идеи. Так, Мармеладов – комплекс идей нищеты. Социализм для Д – враг, т к это то, что противостоит человечности.

В Раскольникове сочетаются и критик, и теоретик. Он предлагает этическую концепцию, но не в рамках религии. Человек для Р. Идеален, поэтому он близок к антиутопии.

Д. пытается навязать логику жития. Житие, как религиозный жанр, отменяет время. Чудо находится за пределами жизни. Эпилог романа отменяет это житие.

Идеологизм - важнейшее художественное качество поздних романов Достоевского. Миромоделирующим принципом выступает в них та или иная идеологема в разнообразных формах своего воплощения. В центр системы персонажей нового романа выдвигаются герои-идеологи: Раскольников, Свидригайлов («Преступление и наказание»), Мышкин, Ипполит Терентьев («Идиот»), Ставрогин, Кириллов, Шигалев («Бесы»), Аркадий Долгорукий, Версилов, Крафт («Подросток»), старец Зосима, Иван и Алеша Карамазовы («Братья Карамазовы») и др. «Принципом чисто художественной ориентировки героя в окружающем является та или иная форма его идеологического отношения к миру», - писал Б.М. Энгельгардт, которому принадлежит терминологическое обозначение и обоснование идеологического романа Достоевского.

М.М. Бахтиным были описаны и жанровые праструктуры, вписавшиеся в поэтику многих произведений Достоевского. Это сократический диалог и мениппова сатира, генетически восходящая к народной карнавальной культуре. Отсюда такие композиционные признаки романов и некоторых других жанровых форм, как поиск истины героем в самых различных бытийных сферах, организация художественного пространства по мифологической модели (ад - чистилище - рай), экспериментирующая фантастика, морально-психологические эксперименты, трущобный натурализм, острая злободневность…

Конфликт в самой общей форме выражен названием романа, которое, будучи символическим, несет несколько смыслов.

Преступление - первая из двух композиционных сфер романа, ее центр - эпизод убийства процентщицы и ее, возможно, беременной сестры - стягивает линии конфликта

и всю художественную ткань произведения в тугой узел. Наказание - вторая композиционная сфера. Пересекаясь и взаимодействуя, они заставляют персонажей, пространство и время,

изображенные предметы, детали быта, подробности разговоров, картины снов и отрывки текстов (общеизвестных или «личных»: Библия, статья Раскольникова) и т. д., - т. е. весь образный строй - воплощать смысл, авторскую картину мира. Романный хронотоп в художественном мире «Преступления и наказания» сложен и многолик. Его эмпирические составляющие: середина 60-х годов XIX в., Россия, Петербург.

Художественное время расширяется до времени всемирно- исторического, точнее, легендарно-исторического. К событиям сегодняшним вплотную приближается время Нового Завета -

земной жизни Христа, его воскресения, время предстоящего Конца Света. Предупреждением Раскольникову накануне убийства звучат слова спившегося чиновника Мармеладова о Страшном Суде; чтение притчи о чудесном воскресении Христом Лазаря становится прямым и мощным побуждением к покаянию героя. Каторжный сон (в тексте - «сны») о моровой язве, поразившей землян, вызывает аналогии с трагическим исходом земной истории в Апокалипсисе.

Переступить черту, преступить преграду, преступить порог - выделенные слова образуют в романе семантическое гнездо с центральной лексемой порог, которая вырастает до размеров символа: это не только и не столько деталь интерьера, сколько граница, отделяющая прошлое от будущего, смелое, свободное, но ответственное поведение от безудержного своеволия.

Каковы же мотивы убийства? - Взять несправедливо нажитые процентщицей деньги, «посвятить потом себя на служение

всему человечеству», сделать «сотни, тысячи добрых дел...»? Такова форма самозащиты, самообмана, попытка скрыть за добродетельным фасадом истинные причины. В минуты жестокого самоанализа герой осознает это. И Достоевский, по словам Ю. Карякина, открывает «тайную корысть видимого бескорыстия»1. Она основывается на суровом жизненном опыте Раскольникова, на его «правде», по-своему понятой молодым человеком, на личном неблагополучии,

неустроенности, на правде о мытарствах родных, на правде о недоедающих детях, поющих ради куска хлеба в трактирах

и на площадях, на беспощадной реальности обитателей многонаселенных домов, чердаков и подвалов. В подобных ужасающих реалиях справедливо искать социальные причины преступления-бунта против действительности, которые первоначально воплощались лишь в умозрительных (мысленных) построениях героя. Но мысленно отрицая существующее зло, он не видит, не хочет видеть того, что противостоит ему, отрицает не только юридическое право, но и человеческую мораль, убежден в тщетности благородных усилий: «Не переменятся люди, и не переделать их никому, и труда не стоит тратить». Больше того, герой убеждает себя в ложности всех общественных устоев и пытается на их место поставить придуманные им самим «головные» установления вроде лозунга: «да здравствует вековечная война». Это неверие, подмена ценностей - интеллектуальный исток теории и преступной практики.

Современный мир несправедлив и незаконен в представлении Раскольникова. Но герой не верит и в будущее «всеобщее

счастье». Идеал социалистов-утопистов представляется ему недостижимым. Позиция писателя здесь совпадает с позицией главного героя, как и со взглядами Разумихина на социалистов вообще. «Я не хочу дожидаться "всеобщего счастья". Я и сам хочу жить, а то лучше уж и не жить». Этот мотив хотения, возникший в «Записках из подполья», в «Преступлении и наказании» будет повторяться («Я ведь однажды живу, я ведь тоже хочу...»), перерастая в мотив своенравия, самоутверждения любой ценой. «Самолюбие непомерное», присущее герою, рождает культ абсолютного своеволия.

В этом психологическое основание теории преступления.

Сама теория излагается в газетной статье Раскольникова, напечатанной за полгода до преступления, и пересказывается двумя участниками одной встречи: следователем Порфирием Петровичем и Раскольниковым. Диалог после убийства на

квартире следователя - важнейший, кульминационный в идейном развитии конфликта эпизод. Главная мысль, в которую

верит (!) Раскольников, выражена лаконично: «Люди, по закону природы, разделяются вообще на два разряда: на низших

(обыкновенных), то есть, так сказать, на материал, служащий единственно для зарождения себе подобных, и собственно

на людей, то есть имеющих дар или талант сказать в своей среде новое слово».

Одним из ведущих мотивов конкретного преступления стала попытка утвердить само право на вседозволенность, «правоту» убийства. М.М. Бахтин говорил об испытании идеи в романе: герой-идеолог экспериментирует, практически стремится доказать, что можно и должно переступать, «если вы люди сколько-нибудь талантливые, чуть-чуть даже способные сказать что-нибудь новенькое». Отсюда вытекает второй важнейший мотив преступления: проверка собственных сил, собственного права на преступление. Именно в этом смысле следует понимать слова, сказанные Раскольниковым Соне: «Я для себя убил». Разъяснение предельно прозрачно: проверить хотел, «тварь ли я дрожащая

или право имею...»

Роман «Преступление и наказание» – сложный, многоуровневый текст. Внешний уровень сюжета построен таким образом, что всё его действие концентрируется вокруг убийства и расследования. Вновь подчеркнём, что в центре внимания автора – смерть. В данном случае смерть насильственная, кровавая, смерть как результат присвоения «сильной личностью» нечеловеческого права решать «кому жить, а кому умирать».

На первый взгляд, фабула, связанная с убийством и расследованием, напоминает детектив. Однако подобная аналогия при первой попытке осмысления отметается как абсолютно несостоятельная. Вместо традиционной детективной схемы сюжета (труп – расследование – убийца) в этом романе представлена совсем другая (убийца – труп – расследование).

Уже на первых страницах романа происходит знакомство с главным героем, который сначала мучительно принимает решение, а затем становится убийцей старухи‑процентщицы и ее сестры Лизаветы. Таким образом, сама суть истории расследования, в ходе которого обычно выясняется имя убийцы, как бы теряет смысл для читателей, точно знающих, кто совершил преступление.

Но внимание к судьбе героя отнюдь не ослабевает – и это один из интереснейших эффектов сюжета романа Достоевского. Читательским сочувствием к герою и последующим событиям, происходящим с ним, движут отнюдь не любопытство к приёмам «заметания следов» преступления и не жажда торжества справедливости, которой томятся обычно любители детективного жанра. В данном случае пробуждается интерес другого рода: на убийство решился нормальный человек, который в авторском описании «был замечательно хорош собою, с прекрасными тёмными глазами», который до этого со слезами на глазах читал письмо от матери, сочувственно слушал исповедь пьяного чиновника, а потом отвёл его домой, отдав жене и детям последние деньги, позаботился о пьяной девочке на бульваре, видел сон об избиваемой лошади, за которую не мог не вступиться…

Как и почему это могло произойти? Стечение каких обстоятельств способно толкнуть на убийство себе подобного? Каким образом умный, добрый, чуткий к чужому горю человек может решиться преступить заповедь «не убий»? И что в этом случае с ним будет дальше? Сможет ли он вернуться к людям, способна ли воскреснуть его душа? Вот круг вопросов, которые косвенно ставит автор и которые волнуют читателя.

В зависимости от глубины погружения в текст можно получить разные ответы на все эти вопросы, и в соответствии с найденными для себя ответами по‑разному определяли жанр романа литературоведы‑исследователи. Так, Б. Энгельгард называет «Преступление и наказание» «идеологическим» романом, А.А. Белкин – «интеллектуальным», М.М. Бахтин применяет к пяти последним романам Достоевского определение «полифонический». Полифония, или многоголосие, произведений писателя – это равноценное с автором участие героев в общем хоре голосов романа. По утверждению М.М. Бахтина, «все элементы романной структуры у Достоевского глубоко своеобразны; все они определяются… заданием построить полифонический мир и разрушить сложившиеся формы европейского, в основном монологического романа».

Вершинная система образов «Преступления и наказания», сфокусированная вокруг одного главного героя, на первое место выдвигает образ Раскольникова, в котором более всего воплотились авторские идеи. В нём, как и во многих произведениях Ф.М. Достоевского, вновь проявился архетип Героя‑Спасителя. Жажда восстановить нарушенный несправедливостью миропорядок, спасти человечество от зла, вероятно, в молодости определяла собственные поступки Фёдора Михайловича и стала двигателем многих поступков героев его произведений, в том числе «Преступления и наказания».

Но состояние самого героя можно определить одним словом, подчёркнутым его говорящей фамилией, – «расколотость». Раскол в его уме, в его чувствах, в его представлениях о человеке и о границах допустимого для него. Именно внутреннее сомнение в устоях мироздания и пределах дозволенного для человека становится фундаментом для создания теории, толкнувшей Раскольникова на преступление. За полгода непрерывных размышлений и месяц полного уединения в комнате, которая похожа на гроб, в сознании героя происходит полная подмена прежних мировоззренческих установок.

Былая вера в Бога сменяется верой в идею «разрешения крови по совести»; то, что представлялось нормальному рассудку убийством, теперь называется «делом», на которое нужно решиться, потому что задуманное им – «не преступление». «Да, может, и Бога‑то совсем нет», – откровенно высказывает свое сомнение Раскольников в разговоре с Соней. Он убеждённо доказывает следователю: «Я только в главную мысль мою верю. Она именно состоит в том, что люди, по закону природы, разделяются вообще на два разряда, на низший (обыкновенных)… и собственно на людей, то есть имеющих дар или талант сказать в среде своей новое слово». Вера в человеческую мысль, порождённую рассудком идею, теорию, по мнению автора, не просто абсурдна, она гибельна для души.

Абсолютно точно этот болевой центр нащупывает в своем письме Пульхерия Александровна, мать Раскольникова: «Молишься ли ты Богу, Родя, по‑прежнему и веришь ли в благость Творца и искупителя нашего? Боюсь я, в сердце своём, не посетило ли тебя новейшее модное безверие? Если так, то я за тебя молюсь».

Для Достоевского после каторги было очевидно, что именно вопрос веры определяет состояние души человека: её гармоничности и спокойствия в любых внешних обстоятельствах, как у Сони, или сомнения и раздвоенности, как у Раскольникова («Полтора года я Родиона знаю, – говорит о нём Разумихин, – угрюм, мрачен, надменен и горд… точно в нём два противоположных характера поочерёдно сменяются»).

Вовсе не условия существования, не социальный статус человека дают ему внутреннюю гармонию и равновесие, а вера в существование Божие. «Я скажу вам про себя, – писал Ф. М. Достоевский в письме в 1854 г., – что я – дитя века, дитя неверия и сомнения до сих пор, и даже (я знаю это) до гробовой крышки. Каких страшных мучений стоила и стоит мне теперь эта жажда верить, которая тем сильнее в душе моей, чем более во мне доводов противных». Утрата веры, сомнение в справедливости миропорядка, следствием которых является внутренняя расколотость, и одновременно страстное желание изменить, улучшить окружающую жизнь по собственному представлению – вот исходные, внутренние, причины преступления Раскольникова.

Автор в романе как бы намечает единственно возможный вариант поведения для неверующих (на примере Раскольникова и его идейного двойника Свидригайлова) – готовность к убийству и самоубийству, т. е. неизбежное попадание в орбиту смерти.

Тяготение к «логике», «арифметике», «упрощению», стремление свести все многообразие и сложность жизни к математическому расчету были характерны для общественного сознания 2‑й половины XIX столетия в России, можно сказать, были веянием века. В этом смысле Раскольников, конечно, Герой своего Времени. Мысль автора, выраженная устами Разумихина, что «с одной логикой нельзя через натуру перескочить! Логика предугадает три случая, а их миллион!», для него не сразу становится истинной, а лишь в результате пережитой собственной духовной смерти и воскресения после совершённого убийства.

Тяжкий путь главного героя к осознанию этой истины составляет внутренний сюжет романа. По сути дела, его главное содержание – это медленное продвижение Раскольникова от внутреннего раскола, посеянного сомнением в существовании Божием, к обретению веры и внутренней гармонии. Для образованного, рассудочного человека, каким предстает перед нами Раскольников, путь этот крайне мучителен, но, по убеждению Достоевского, возможен, подобно тому, как возможен он был для него самого. Неспособность верить без логических доказательств, отрицание возможности чуда, скепсис по отношению к окружающему – вот главные внутренние препятствия героя (от них, как мы помним, очень близко до того, чтобы стать антигероем). Именно их пришлось ему преодолеть. От раскалённого, узкого, смрадного, призрачного Петербурга, где торжествуют зло и несправедливость, которые Раскольников видит сквозь призму своей идеи, начинается движение героя к постепенному расширению взгляда, отражающего не только несовершенство собственного видения.

Многие свои внешние поступки главный герой как бы вычисляет рассудком (таков первый визит к Порфирию Петровичу). Но одновременно постоянно, прислушивается к себе, к своим внутренним необъяснимым порывам, неясным безотчётным влечениям. Подчиняясь одному из них, он идёт к Соне накануне второй встречи со следователем. Его поражает, что Соне, положение которой, как понимает Раскольников, еще страшнее, чем его собственное, удаётся сохранять состояние внутреннего равновесия, «переступая через себя», не утрачивать детской чистоты и душевной невинности. «Что же поддерживало её?.. Что она, уж не чуда ли ждёт?» – спрашивает он себя.

Достоевский тщательно исследовал во многих своих произведениях причины, факторы, которые могут привести человека к изменению убеждений. В «Преступлении и наказании» для Раскольникова значительную роль играет именно столкновение с чудом.

Чудо – заметный элемент в поэтике Достоевского, который проявляется, во‑первых, в изображении внутреннего мира человека. «Человек есть тайна», значит, непредсказуем. Его поступки, мысли не поддаются мотивировке от начала и до конца, он способен к своеволию. Во‑вторых, чудо как элемент поэтики проявляется в развитии сюжета, где повышенную роль играет встреча героев, в евангельском стиле – Сретение. В Евангелии почти каждый рассказ – встреча: встреча Христа с апостолами, апостолов с людьми, людей с Христом и апостолами.

В романе «Преступление и наказание» именно встречи предопределяют поведение Раскольникова и его последующий мировоззренческий переворот. Важно отметить, что все наиболее значимые для Раскольникова встречи и разговоры происходят трижды: три «поединка» с Порфирием Петровичем, три разговора с Соней, со Свидригайловым, три значимые встречи с матерью и сестрой. Символика спасительного для героя числа «три» ставит его в один ряд с героями народных сказок, которые осознают, понимают самые важные вещи, лишь пройдя через испытания трижды. Герой, который утрачивает, а потом вновь, пройдя через страдания, обретает веру, – это, по Достоевскому, и есть истинный герой его романа.

Своеобразно преломляются в этом романе неизменно главные для Достоевского события человеческой жизни – любовь и смерть. Оба даны как бы в зеркальном отражении. В этом романе оказались в одном пространственном измерении Петербурга, а потом и сошлись в трёх важнейших для обоих встречах Герой и Антигерой – Раскольников и Свидригайлов. Для обоих главным средством для достижения поставленной перед собой дели стало убийство. Предположение о том, что убийство Марфы Петровны совершил Свидригайлов, производит потрясающий эффект: сюжетные события преступлений оказываются абсолютно параллельными, они совершены фактически одновременно. Наверное, это было важно для Достоевского, чтобы ярче обозначить разницу между состоянием обоих героев после этого деяния, чтобы показать основное различие между Героем и Антигероем. Способность души верить и любить, да еще и пробуждать любовь в сердцах других людей является этим различием. И как неизбежное следствие этой способности – духовное воскрешение Раскольникова в эпилоге романа и неизбежное самоубийство Свидригайлова после тщетной для него самого череды добрых дел. Таков, по Достоевскому, итог метаний и поисков героев.

Авторский акцент на образах Раскольникова и Свидригайлова художественно выражен Достоевским при помощи ещё одного важного приёма. Лишь у этих двух героев во всей полноте характеры раскрываются через сны, отражающие состояние их внутреннего мира и подсознания.

Так, у Раскольникова можно явственно обнаружить разницу между первым сном, в который он погрузился до преступления , и снами, которые привиделись после преступления, а также накануне выздоровления от власти теории. Поразительно, что в каждом из его снов центральное место занимает либо сцена насилия, либо убийства. Отличаются, главным образом, отношение к происходящему и поведение самого героя.

Первый сон, где семилетний Родя не может видеть избиение лошади, не вступившись за нее, открывает Раскольникову его бессознательную взаимосвязь с нравственным законом, попрание которого невозможно уже хотя бы потому, что вызывает неприятие до физического отвращения. Второй и третий сны привиделись герою уже после убийства старухи‑процентщицы и её сестры Лизаветы. Реакция Раскольникова на избиение хозяйки во втором сне уже иная: «Страх, как лёд обложил его душу, замучил его, окоченил его…». В своём третьем сне Раскольников вновь отправляется на преступление, бьёт топором старушонку по темени, однако в ужасе видит, что «она даже и не шевельнулась от ударов, точно деревянная», а всмотревшись внимательнее, замечает, что она «сидела и смеялась». Бесплодность, бессмысленность, невозможность поразить зло при помощи топора открываются Раскольникову через этот сон со всей очевидностью.

Особую роль в этом сне играет символический образ топора. Впервые он появляется в романе ещё в первом сне Раскольникова, когда из толпы наблюдающих за избиваемой лошадью раздаётся крик: «Топором её, чего! Покончить с ней разом!» Призывы «покончить разом» с мировым злом и несправедливостью, «призвать Русь к топору» были в числе главных лозунгов революционных демократов во главе Н.Г. Чернышевским. В романе «Преступление и наказание» на разных уровнях (сюжетном, образном, символическом) отразилась полемика с его романом «Что делать?».

Четырём снам Веры Павловны, в которых выражены революционно‑демократические взгляды Чернышевского, Достоевский противопоставляет четыре сна Раскольникова, после которых происходит его духовное воскресение, и четыре «кошмара» Свидригайлова, после которых тот застрелился. При этом четвёртый сон оказался решающим в обоих случаях. Последний сон Раскольникова в бреду на койке острожной больницы – сон о трихинах и их ужасающем влиянии на эпидемию убийств – произвёл решающий перелом в его душе, открыл ему ужас идейного безумия, которое может охватить человечество в случае распространения его теории. Последний кошмар Свидригайлова, увидевшего в пятилетней девочке черты развратной камелии, втягивает его в бездну ада. Ибо тот, кто не способен увидеть в ребёнке «образ Христов», по Достоевскому, не имеет шансов на духовное преображение на земле.

Кроме того, с первых страниц романа Достоевский выделяет курсивом и наполняет своими смыслами слово «проба». Первоначально оно возникло в романе Чернышевского в связи с образом Рахметова, который «пробовал» спать на гвоздях, проверяя свою силу воли. У Раскольникова «проба» – это посещение старухи‑процентщицы перед убийством. Б романе «Бесы» Николай Ставрогин в предсмертном письме напишет: «Я пробовал большой разврат и истощил в нём силы…».

Важно отметить, что для «Преступления и наказания», как и для многих произведений Достоевского, характерной особенностью является сочетание злободневности, публицистичности с ярко выраженной художественностью, устремлённой к всеобщим, вневременным ориентирам.

ЧАСТЬ 1

«В начале июля, в чрезвычайно жаркое время, под вечер один молодой человек вышел из своей каморки, которую нанимал от жильцов в С-м переулке, на улицу и медленно, как бы в нерешимости, отправился к К-ну мосту».

Он избегает встреч с квартирной хозяйкой, так как у него большой долг. «Не то чтоб он так труслив и забит... но с некоторого времени он был в раздражительном и напряженном состоянии, похожем на ипохондрию... Он был задавлен бедностью». Молодой человек размышляет о некоем намеченном им деле («Разве я способен на это?»). «Он был замечательно хорош собою, с прекрасными темными глазами, темнорус, ростом выше среднего, тонок и строен», но настолько плохо одет, что в таких лохмотьях иному человеку стыдно было бы выйти на улицу. Он идет «делать пробу своему предприятию», а потому волнуется. Подходит к дому, который «стоял весь в мелких квартирах и заселен был всякими промышленниками». Поднимаясь по лестнице, он испытывает страх и думает о том, как бы он себя чувствовал, «если б и действительно как-нибудь случилось до самого дела дойти»

Он звонит, ему открывает «крошечная сухая старушонка, лет шестидесяти, с вострыми и злыми глазками, с маленьким вострым носом и простоволосая. Белобрысые, мало поседевшие волосы ее были жирно смазаны маслом. На ее тонкой и длинной шее, похожей на куриную ногу, было наверчено какое-то фланелевое тряпье, а на плечах, несмотря на жару, болталась вся встрепанная и пожелтелая меховая кацавейка». Молодой человек напоминает, что он Раскольников, студент, который приходил уже месяцем раньше. Он входит в комнату, обставленную старой мебелью, но чистую, говорит, что принес заклад, и показывает старые плоские серебряные часы, обещает принести на днях еще вещицу, берет деньги и уходит.

Раскольников терзает себя мыслями о том, что задуманное им «грязно, пакостно, гадко». В распивочной он пьет пиво, и его сомнения рассеиваются.

Раскольников обычно избегал общества, но в распивочной он беседует с человеком «лет уже за пятьдесят, среднего роста и плотного сложения, с проседью и с большою лысиной, с отекшим от постоянного пьянства желтым, даже зеленоватым лицом и с припухлыми веками, из-за которых сияли крошечные глазки». В нем «был и смысл и ум». Он представляется Раскольникову так: «Состою титулярным советником, Мармеладов». Тот сообщает в ответ, что учится. Мармеладов говорит ему, что «бедность не порок, это истина»: «Знаю я, что и пьянство не добродетель, и это тем паче.

Но нищета, милостивый государь, нищета — порок. В бедности вы еще сохраняете свое благородство врожденных чувств, в нищете же никогда и никто. За нищету даже не палкой выгоняют, а метлой выметают из компании человеческой, чтобы тем оскорбительнее было; и справедливо, ибо в нищете я первый сам готов оскорблять себя». Рассказывает о жене, которую зовут Катериной Ивановной. Она «дама хоть и великодушная, но несправедливая». С первым мужем, который был офицером, она сбежала, не получив родительского благословения. Муж ее бил, любил играть в карты. Она родила троих детей. Когда муж умер, Катерина Ивановна от безысходности пошла вторично замуж за Мармеладова.

Она постоянно в работе, но «с грудью слабою и к чахотке наклонною». Мармеладов был чиновником, но потом потерял место. Он был также женат, и у него есть дочь Соня. Чтобы хоть как-то поддержать себя и семью, Соня вынуждена была пойти на панель. Живет она на квартире у портного Капернаумова, чье семейство «косноязычное». Мармеладов украл у жены ключ от сундука и взял деньги, на которые и пил вот уже шестой день подряд. Он был у Сони, «на похмелье ходил просить», и та дала ему тридцать копеек, «последнее, все, что было». Родион Раскольников отводит его домой, где встречает Катерину Ивановну. Это была «ужасно похудевшая женщина, тонкая, довольно высокая и стройная, еще с прекрасными темно-русыми волосами...

Глаза ее блестели как в лихорадке, но взгляд был резок и неподвижен, и болезненное впечатление производило это чахоточное и взволнованное лицо». Дети ее находились в комнате: девочка лет шести сидя спала на полу, мальчик плакал в углу, а тоненькая девочка лет девяти унимала его. Происходит скандал из-за денег, которые Мармеладов пропил. Уходя, Раскольников берет из кармана «сколько пришлось медных денег, доставшихся ему с разменянного в распивочной рубля», и оставляет на окошке. По дороге Раскольников думает: «Ай да Соня! Какой колодезь, однако ж, сумели выкопать! и пользуются!»

Утром Раскольников «с ненавистью» рассматривает свою каморку. «Это была крошечная клетушка, шагов в шесть длиной, имевшая самый жалкий вид со своими желтенькими, пыльными и всюду отставшими от стены обоями, и до того низкая, что чуть-чуть высокому человеку становилось в ней жутко, и все казалось, что вот-вот стукнешься головой о потолок. Мебель соответствовала помещению». Хозяйка уже «две недели как перестала ему отпускать кушанье». Кухарка Настасья приносит чай и сообщает, что хозяйка хочет заявить на него в полицию. Девушка приносит также письмо от матери. Раскольников читает. Мать просит у него прощения за то, что не смогла выслать денег.

Он узнает, что его сестра, Дуня, работавшая у господ Свидригайловых гувернанткой, вот уже полтора месяца дома. Как оказалось, Свидригайлов, который «давно уже возымел к Дуне страсть», стал склонять девушку к любовной связи. Этот разговор нечаянно подслушала жена Свидригайлова, Марфа Петровна, которая обвинила в случившемся Дуню и, выгнав ее, распространила сплетню по всему уезду. По этой причине знакомые предпочитали не иметь никаких отношений с Раскольниковыми. Однако Свидригайлов «одумался и раскаялся» и «предоставил Марфе Петровне полные и очевидные доказательства сей Дунечкиной невиновности».

Марфа Петровна поставила в известность об этом знакомых, и сразу же отношение к Раскольниковым изменилось. Эта история способствовала тому, что Петр Петрович Лужин («человек он деловой и занятый и спешит в Петербург») посватался к Дуне, а «это девушка твердая, благоразумная, терпеливая и великодушная, хотя и с пылким сердцем». Любви между ними нет, но Дуня «за долг поставит себе составить счастье мужа». Жениться Лужин хотел на честной девушке, не имеющей приданого, «которая уже испытала бедственное положение; потому, как объяснил он, что муж ничем не должен быть обязан своей жене, а гораздо лучше, если жена считает мужа за своего благодетеля».

Он собирается в Петербурге открыть публичную адвокатскую контору. Мать надеется, что в будущем Лужин сможет быть полезным Родиону, и собирается приехать в Петербург, где в скором времени Лужин женится на его сестре. Обещает прислать ему тридцать пять рублей.
Раскольников читал письмо и плакал. Потом прилег, но мысли не давали ему покоя. Он «схватил шляпу, вышел» и направился к Васильевскому острову через В-й проспект. Прохожие принимали его за пьяного.

Раскольников осознает, что сестра, чтобы помочь ему, ее брату, продает себя. Он намерен помешать этому браку, злится на Лужина. Рассуждая сам с собой, перебирая каждую строчку письма, Раскольников замечает: «Лужинская чистота все равно что и Сонечкина чистота, а может быть, даже и хуже, гаже, подлее, потому что у вас, Дунечка, все-таки на излишек комфорта расчет, а там просто-запросто о голодной смерти дело идет!» Он не может принять жертвы своей сестры. Раскольников долго мучит себя вопросами, которые «были не новые, не внезапные, а старые, наболевшие, давнишние». Он хочет сесть и ищет скамейку, но тут вдруг видит на бульваре пьяную девушку-подростка, которую, очевидно, напоив, обесчестили и выгнали.

Она падает на скамейку. «Пред ним было чрезвычайно молоденькое личико, лет шестнадцати, даже, может быть, только пятнадцати, — маленькое, белокуренькое, хорошенькое, но все разгоревшееся и как будто припухшее». Уже нашелся господин, который примеряется к девушке, но ему мешает Раскольников. «Господин этот был лет тридцати, плотный, жирный, кровь с молоком, с розовыми губами и с усиками и очень щеголевато одетый». Раскольников зол и потому кричит ему: «Свидригайлов, убирайтесь!» — и набрасывается на него с кулаками. Городовой вмешивается в драку, выслушивает Раскольникова, а затем, получив от Раскольникова деньги, отвозит на извозчике девушку домой. Родион Раскольников, рассуждая о том, что ожидает эту девочку в будущем, приходит к пониманию, что ее судьба ожидает многих.

Направляется к своему другу Разумихину, который «был один из его прежних товарищей по университету». Раскольников занимался усиленно, ни с кем не общался и не принимал участия ни в каких мероприятиях, он «как будто что-то таил про себя». Разумихин же, «высокий, худой, всегда худо выбритый, черноволосый», «был необыкновенно веселый и сообщительный парень, добрый до простоты. Впрочем, под этой простотой таились и глубина и достоинство». Его все любили. Он не придавал значения жизненным трудностям. «Был он очень беден и решительно сам, один, содержал себя, добывая кой-какими работами деньги». Случалось, что он зимой не топил в комнате и утверждал, что в холоде лучше спится. Он теперь временно не учился, но спешил поправить дела, чтобы продолжить обучение. Месяца два тому приятели виделись мельком на улице, но не тревожили друг друга общением.

Разумихин обещал помочь Раскольникову «уроки достать». Сам не понимая, зачем он тащится к приятелю, Раскольников, решает: «После того пойду, когда уже то будет кончено и когда все по-новому пойдет». И ловит себя на мысли, что думает всерьез о намеченном, думает как о деле, которое должен довести до конца. Он идет куда глаза глядят. В нервном ознобе он «прошел Васильевский остров, вышел на Малую Неву, перешел мост и поворотил на острова». Останавливается и пересчитывает деньги: около тридцати копеек. Подсчитывает, что оставил у Мармеладова около пятидесяти копеек. В харчевне выпивает рюмку водки и закусывает уже на улице пирогом. Останавливается «в полном изнеможении» и засыпает в кустах, не дойдя до дому. Видит во сне, что он, маленький, лет семи, гуляет с отцом за городом.

Неподалеку от последнего из городских огородов стоял кабак, всегда вызывавший в нем страх, поскольку кругом шлялось множество пьяных и драчливых мужиков. Родион с отцом идут на кладбище, на котором находится могила младшего брата, мимо кабака, подле которого стоит запряженная в большую телегу «тощая саврасая крестьянская клячонка». Из кабака к телеге направляется пьяный Миколка, который предлагает садиться на нее шумной подгулявшей толпе. Лошадь не может сдвинуть телегу со столькими седоками, и Миколка начинает ее хлестать кнутом.

Кто-то пытается его остановить, а два парня секут лошадь с боков. Несколькими ударами лома Миколка убивает лошадь. Маленький Раскольников подбегает «к савраске, обхватывает ее мертвую, окровавленную морду и целует ее, целует ее в глаза, в губы», а потом «в исступлении бросается со своими кулачонками на Миколку». Отец уводит его. Проснувшись весь в поту, Раскольников спрашивает себя: способен ли он на убийство? Еще вчера он делал «пробу» и понял: не способен. Он готов отречься от своей «проклятой мечты», чувствует себя свободным.

Через Сенную площадь направляется домой. Видит Лизавету Ивановну, младшую сестру «той самой старухи Алены Ивановны, коллежской регистраторши и процентщицы, у которой вчера был». Лизавета «была высокая, неуклюжая, робкая и смиренная девка, чуть не идиотка, тридцати пяти лет, бывшая в полном рабстве у сестры своей, работавшая на нее день и ночь, трепетавшая перед ней и терпевшая от нее даже побои». Раскольников слышит, что Лизавету на завтра приглашают в гости, так что старуха «останется дома одна», и осознает, что «нет у него более ни свободы рассудка, ни воли и что все вдруг решено окончательно».

В том, что Лизавету пригласили в гости, не было ничего необычного, она торговала женскими вещами, которые скупала у «приезжих забедневших» семейств, а также «брала комиссии, ходила по делам и имела большую практику, потому что была очень честна и всегда говорила крайнюю цену».

Студент Покорев, уезжая, дал адрес старухи Раскольникову, «если бы на случай пришлось ему что заложить». Месяца полтора назад он отнес туда колечко, которое подарила ему сестра при расставании. К старухе он с первого взгляда почувствовал «непреодолимое отвращение» и, взяв два «билетика», направился в трактир. Зайдя в трактир, Раскольников ненароком услышал, что говорили между собой о старухе-процентщице и о Лизавете офицер и студент. По мнению студента, старуха — «славная женщина», так как «у ней всегда можно денег достать»: «Богата, как жид, может сразу пять тысяч выдать, а и рублевым закладом не брезгает.

Наших много у ней перебывало. Только стерва ужасная». Студент рассказывает, что Лизавету старуха держит в «совершенном порабощении». После смерти старухи Лизавета не должна ничего получить, так как все отписано монастырю. Студент сказал, что без всякого зазору совести убил бы и ограбил «проклятую старуху», ведь столько людей пропадает, а тем временем «тысячу добрых дел и начинаний... можно поправить на старухины деньги». Офицер заметил, что она «недостойна жить», но «тут природа», и задал студенту вопрос: «А убьешь ты сам старуху или нет?» «Разумеется, нет! — ответил студент. — Я для справедливости... Не во мне тут и дело...»

Раскольников, волнуясь, осознает, что в его голове «только что родились... такие же точно мысли» об убийстве ради высшей справедливости, как и у незнакомого студента.

Возвратившись с Сенной, Раскольников около часа лежит без движения, затем засыпает. Утром Настасья приносит ему чай и суп. Раскольников готовится к убийству. Для этого он пришивает под пальто ременную петлю, чтобы закрепить топор, потом заворачивает в бумагу деревяшку с железкой — мастерит имитацию «заклада» для отвлечения внимания старухи.

Раскольников считает, что преступления так легко раскрываются, так как «сам же преступник, и почти всякий, в момент преступления подвергается какому-то упадку воли и рассудка, сменяемых, напротив того, детским феноменальным легкомыслием, и именно в тот момент, когда наиболее необходимы рассудок и осторожность. По убеждению его выходило, что это затмение рассудка и упадок воли охватывают человека подобно болезни, развиваются постепенно и доходят до высшего своего момента незадолго до совершения преступления; продолжаются в том же виде в самый момент преступления и еще несколько времени после него, судя по индивидууму; затем проходят, так же как проходит всякая болезнь». Не найдя топора на кухне, Раскольников «был поражен ужасно», но потом украл топор из дворницкой.

Дорогой он идет «степенно», чтобы не вызвать подозрений. Он не боится, так как мысли его заняты другим: «так, верно, те, которых ведут на казнь, прилепливаются мыслями ко всем предметам, которые им встречаются на дороге».

На лестнице он никого не встречает, замечает, что на втором этаже в квартире дверь открыта, так как там идет ремонт. Дойдя до двери, он звонит. Ему не открывают. Раскольников прислушивается и понимает, что за дверью кто-то стоит. После третьего звонка он слышит, что снимают запор.

Раскольников напугал старуху тем, что потянул дверь к себе, так как боялся, что она закроет ее. Та не рванула дверь к себе, но не выпустила ручку замка. Он чуть не вытащил ручку замка, вместе с дверью, на лестницу. Раскольников направляется в комнату, где отдает старухе приготовленный «заклад». Воспользовавшись тем, что процентщица отошла к окну рассматривать «заклад» и «стала к нему задом», Раскольников достает топор. «Руки его были ужасно слабы; самому ему слышалось, как они, с каждым мгновением, все более немели и деревенели. Он боялся, что выпустит и уронит топор... вдруг голова его как бы закружилась». Он бьет старуху по голове обухом.

«Силы его тут как бы не было. Но как только он раз опустил топор, тут и родилась в нем сила». Убедившись, что старуха мертва, аккуратно достает из ее кармана ключи. Когда он оказывается в спальне, ему кажется, что старуха еще жива, и он, схватив топор, бежит назад, чтобы ударить еще раз, но видит на шее убитой «снурок», на котором висят два креста, образок и «небольшой замшевый засаленный кошелек с стальным ободком и колечком». Кладет кошелек к себе в карман. Среди одежды отыскивает золотые вещи, но не успевает много взять. Неожиданно появляется Лизавета, и Раскольников бросается на нее с топором. После этого страх овладевает им. С каждой минутой в нем растет отвращение к тому, что он сделал.

На кухне он смывает следы крови с рук и топора, с сапог. Он видит, что дверь приоткрыта, а потому «наложил запор». Прислушивается и понимает, что кто-то поднимается «сюда». Звонят в дверь, но Раскольников не открывает. За дверью замечают, что она закрыта на крючок, изнутри, подозревают, что что-то случилось. Двое из пришедших спускаются вниз, чтобы позвать дворника. Один остается у двери, но потом тоже спускается. В этот момент Родион Раскольников выходит из квартиры, спускается по лестнице и скрывается в квартире, где идет ремонт.

Когда люди поднимаются к старухе-процентщице, Раскольников бежит с места преступления. Дома ему нужно незаметно положить топор обратно. Поскольку дворника не видно, Раскольников кладет топор на прежнее место. Он возвращается в комнату и, не раздеваясь, бросается на диван, где лежит в забытьи. «Если бы кто вошел тогда в комнату, он бы тотчас же вскочил и закричал. Клочки и отрывки каких-то мыслей так и кишили в его голове; но он ни одной не мог схватить, ни на одной не мог остановиться, несмотря даже на усилия...»

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Первая мысль, которая мелькает у Раскольникова, когда он просыпается, — о том что он «с ума сойдет». Его знобит. Он вскакивает и у окошка оглядывает себя, чтобы проверить, нет ли каких улик, повторяет осмотр три раза. Увидев, что бахрома на панталонах перепачкана кровью, он отрезает ее. Украденные вещи прячет в дыру под бумагу. Замечает, сняв сапог, что кончик его носка в крови. После этого еще несколько раз все проверяет, но потом падает на диван и засыпает. Просыпается от стука в дверь. Появляется дворник с повесткой в полицию. Раскольников не догадывается, по какой причине его вызывают. Решает, что его таким образом хотят заманить в ловушку.

Он намерен сознаться, если у него спросят об убийстве. В участке писец отправляет его к письмоводителю. Тот сообщает Раскольникову, что его вызвали по делу о взыскании денег квартирной хозяйкой. Раскольников объясняет свою ситуацию: хотел жениться на дочери квартирной хозяйки, тратил, надавал векселей; когда хозяйская дочка умерла от тифа, ее мать стала требовать оплаты векселей. «Письмоводитель стал диктовать ему форму обыкновенного в таком случае отзыва, то есть заплатить не могу, обещаюсь тогда-то (когда-нибудь), из города не выеду, имущество ни продавать, ни дарить не буду и проч».
В участке говорят об убийстве старухи-процентщицы. Раскольников теряет сознание. Придя в себя, говорит, что плохо себя чувствует. Оказавшись на улице, терзается мыслью о том, что его подозревают.

Убедившись в том, что в комнате у него не было обыска, Раскольников берет украденные вещи и «нагружает ими карманы». Он направляется на набережную Екатерининского канала, чтобы избавиться от всего этого, но отказывается от этого намерения, поскольку «там могут заметить». Идет к Неве. Выходя на площадь с В-го проспекта, замечает вход во двор, «глухое отгороженное место». Прячет под камнем награбленные вещи, даже не посмотрев, сколько денег было в кошельке, ради которого «все муки принял и на такое подлое, гадкое дело сознательно пошел». Все, что ему встречается по дороге, кажется ему ненавистным.

Приходит к Разумихину, который замечает, что друг болен и бредит. Раскольников хочет уйти, но Разумихин останавливает его, предлагает помощь. Раскольников уходит. На набережной он чуть было не попадает под проезжавшую коляску, за что кучер хлещет его кнутом по спине. Купчиха дает ему двугривенный, так как принимает его за нищего. Раскольников бросает монету в Неву.

Дома ложится спать. Бредит. Ему кажется, что Илья Петрович бьет квартирную хозяйку, а та громко кричит. Открыв глаза, видит перед собой кухарку Настасью, которая принесла ему тарелку супа. Спрашивает, за что били хозяйку. Кухарка говорит, что никто ее не бил, что это кровь в нем кричит. Раскольников впадает в беспамятство.

Когда на четвертый день Раскольников очнулся, у постели его стояли Настасья и молодой парень в кафтане, с бородкой, который «с виду походил на артельщика». Из двери выглядывала хозяйка, которая «была застенчива и с тягостью переносила разговоры и объяснения, ей было лет сорок, и была она толста и жирна, черноброва и черноглаза, добра от толстоты и от лености; и собою даже очень смазлива». Входит Разумихин. Парень в кафтане и в самом деле оказывается артельщиком от купца Шелопаева. Артельщик сообщает, что через их контору на имя Раскольникова пришел перевод от матери, и отдает ему 35 рублей.

Разумихин рассказывает Раскольникову, что его осматривал Зосимов и сказал, что ничего серьезного, что обедает он теперь здесь каждый день, так как хозяйка, Пашенька, от всей души его чествует, что он разыскал его и ознакомился с делами, что поручился за него и дал Чебарову десять целковых. Он отдает Раскольникову заемное письмо. Раскольников спрашивает у него, о чем он говорил в бреду. Тот отвечает, что бормотал что-то о сережках, цепочках, о Крестовом острове, о дворнике, о Никодиме Фомиче и об Илье Петровиче, почему-то очень интересовался носком, бахромой от панталон. Разумихин берет десять рублей и уходит, пообещав вернуться через час. Осмотрев комнату и убедившись, что все, что он прятал, осталось на месте, Раскольников снова засыпает. Разумихин приносит одежду из лавки Федяева и показывает ее Раскольникову, а Настасья делает свои замечания относительно покупок.

Чтобы осмотреть больного Раскольникова, приходит студент-медик по фамилии Зосимов, «высокий и жирный человек, с одутловатым и бесцветно-бледным, гладковыбритым лицом, с белобрысыми прямыми волосами, в очках и с большим золотым перстнем на припухшем от жиру пальце. Было ему лет двадцать семь... Все его знавшие находили его человеком тяжелым, но говорили, что свое дело знает». Заходит разговор об убийстве старухи. Раскольников отворачивается к стене и рассматривает цветок на обоях, так как чувствует, что у него немеют руки и ноги. Разумихин между тем сообщает, что по подозрению в убийстве уже арестован красильщик Миколай, а Коха и Пестрякова, которых задержали прежде, отпустили.

Миколай несколько дней подряд пил, а затем принес содержателю распивочной Душкину футляр с золотыми серьгами, который он, по его словам, «на панели поднял». Выпив пару стаканчиков и взяв сдачу с одного рубля, Миколай убежал. Его задержали после тщательных розысков «близ- ской заставы, на постоялом дворе», где он хотел пьяный повеситься в сарае. Миколай божится, что не убивал, что серьги нашел за дверью на том этаже, где они с Митрием красили. Зосимов и Разумихин пытаются восстановить картину убийства. Зосимов сомневается, что задержан настоящий убийца.

Приходит Петр Петрович Лужин, «немолодых уже лет, чопорный, осанистый, с осторожною и брюзгливою физиономией», и, оглядев «тесную и низкую «морскую каюту» Раскольникова», сообщает, что приезжают его сестра и мать. «В общем виде Петра Петровича поражало как бы что-то особенное, а именно нечто как бы оправдывавшее название «жениха», так бесцеремонно ему сейчас данное. Во-первых, было видно и даже слишком заметно, что Петр Петрович усиленно поспешил воспользоваться несколькими днями в столице, чтоб успеть принарядиться и прикраситься в ожидании невесты, что, впрочем, было весьма невинно и позволительно.

Даже собственное, может быть, даже слишком самодовольное, собственное сознание своей приятной перемены к лучшему могло бы быть прощено для такого случая, ибо Петр Петрович состоял на линии жениха». Лужин сожалеет, что застал Раскольникова в таком состоянии, сообщает, что его сестра и мать временно остановятся в нумерах, которые содержит купец Юшин, что подыскал им квартиру, но временно и сам живет в нумерах у госпожи Липпевехзель в квартире знакомого, Андрея Семеныча Лебезятникова. Лужин рассуждает о прогрессе, который движется личным интересом.

«Если мне, например, до сих пор говорили: «возлюби» и я возлюблял, то что из того выходило? — продолжал Петр Петрович, может быть с излишнею поспешностью, — выходило то, что я рвал кафтан пополам, делился с ближним, и оба мы оставались наполовину голы, по русской пословице: «Пойдешь за несколькими зайцами разом, и ни одного не достигнешь». Наука же говорит: возлюби, прежде всех, одного себя, ибо все на свете на личном интересе основано. Возлюбишь одного себя, то и дела свои обделаешь как следует и кафтан твой останется цел. Экономическая же правда прибавляет, что чем более в обществе устроенных частных дел и, так сказать, целых кафтанов, тем более для него твердых оснований и тем более устраивается в нем и общее дело.

Стало быть, приобретая единственно и исключительно себе, я именно тем самым приобретаю как бы и всем и веду к тому, чтобы ближний получил несколько более рваного кафтана, и уже не от частных, единичных щедрот, а вследствие всеобщего преуспеяния». Снова говорят об убийстве. Зосимов сообщает, что допрашивают тех, кто приносил старухе вещи. Лужин рассуждает о причинах роста преступности. Раскольников и Лужин ссорятся. Зосимов и Разумихин, выйдя из комнаты Раскольникова, замечают, что Раскольников ни на что не реагирует, «кроме одного пункта, от которого из себя выходит: убийство...». Зосимов просит Разумихина рассказать ему поподробнее о Раскольникове. Настасья спрашивает у Раскольникова, не выпьет ли тот чаю. Тот судорожно отворачивается к стене.

Оставшись один, Раскольников одевается в платье, купленное Разумихиным, и уходит никем не замеченный бродить по улицам. Он уверен, что домой уже не вернется, потому что с прежней жизнью нужно покончить, он «не хочет так жить». Ему хочется поговорить с кем-нибудь, но никому до него нет дела. Он слушает пение женщин у дома, который был «весь под распивочными и прочими съестными заведениями». Дает девушке «на выпивку». Рассуждает о том, кого приговорили к смертной казни: пусть на высокой скале над океаном, пусть на маленькой площадке, на которой помещаются лишь две ноги, но только бы жить. В трактире читает газеты.

С Заметовым, который находился в участке во время обморока Раскольникова и после навещал его во время болезни, они начинают говорить об убийстве. «Неподвижное и серьезное лицо Раскольникова преобразилось в одно мгновение, и вдруг он залился опять тем же нервным хохотом, как давеча, как будто сам совершенно не в силах был сдержать себя. И в один миг припомнилось ему до чрезвычайной ясности ощущения одно недавнее мгновение, когда он стоял за дверью, с топором, запор прыгал, они за дверью ругались и ломились, а ему вдруг захотелось закричать им, ругаться с ними, высунуть им язык, дразнить их, смеяться, хохотать, хохотать, хохотать!» Заметов замечает, что он «или сумасшедший, или...».

Раскольников рассуждает о фальшивомонетчиках, а потом, когда разговор возвращается к убийству, говорит, как бы он поступил на месте убийцы: спрятал бы в глухом месте под камнем украденные вещи и не доставал бы их пару лет. Заметов снова называет его сумасшедшим. «У того засверкали глаза; он ужасно побледнел; верхняя губа его дрогнула и запрыгала. Он склонился к Заметову как можно ближе и стал шевелить губами, ничего не произнося; так длилось с полминуты; он знал, что делал, но не мог сдержать себя. Страшное слово, как тогдашний запор в дверях, так и прыгало на его губах: вот-вот сорвется; вот-вот только спустить его, вот-вот только выговорить!» У Заметова он спрашивает: «А что, если это я старуху и Лизавету убил?», а потом уходит. На крыльце сталкивается с Разумихиным, который приглашает его на новоселье. Раскольников хочет, чтобы его оставили в покое, так как он не может выздороветь из-за того, что его постоянно раздражают.

На мосту Раскольников видит женщину, которая бросается вниз, смотрит, как ее вытаскивают. Думает о самоубийстве.

Он оказывается у «того» дома, в котором не был с «того» вечера. «Неотразимое и необъяснимое желание повлекло его». Он с любопытством осматривает лестницу, замечает, что квартира, в которой был ремонт, заперта. В квартире, где произошло убийство, оклеивают стены новыми обоями. «Раскольникову это почему-то ужасно не понравилось; он смотрел на эти новые обои враждебно, точно жаль было, что все так изменили». Когда работники поинтересовались у Раскольникова, что ему нужно, он «встал, вышел в сени, взялся за колокольчик и дернул.

Тот же колокольчик, тот же жестяной звук! Он дернул второй, третий раз; он вслушивался и припоминал. Прежнее, мучительно-страшное, безобразное ощущение начинало все ярче и живее припоминаться ему, он вздрагивал с каждым ударом, и ему все приятнее и приятнее становилось». Раскольников говорит, что «тут целая лужа была», а теперь кровь вымыли. Спустившись по лестнице, Раскольников направляется к выходу, где встречает несколько человек, среди которых дворник, который спрашивает у него, зачем он пришел. «Смотреть», — отвечает Раскольников. Дворник и прочие решают, что не стоит с ним связываться, и гонят прочь.

Раскольников видит толпу людей, которая окружила только что раздавленного лошадьми человека, «худо одетого, но в «благородном» платье, всего в крови». Барская коляска стоит посреди улицы, и кучер причитает, что кричал, дескать, ему остеречься, но он был пьян. Раскольников узнает в несчастном Мармеладова. Он просит позвать доктора и говорит, что знает, где живет Мармеладов. Раздавленного несут домой, где трое детей, Поленька, Лидочка и мальчик, слушают воспоминания Катерины Ивановны о их прошлой жизни. Жена Мармеладова раздевает мужа, а Раскольников посылает за доктором. Катерина Ивановна отправляет Полю к Соне, кричит на собравшихся в комнате. Мармеладов при смерти. Посылают за священником.

Доктор, осмотрев Мармеладова, говорит, что тот вот-вот умрет. Священник исповедует умирающего, а затем причащает его, все молятся. Появляется Соня, «тоже в лохмотьях; наряд ее был грошовый, но разукрашенный по-уличному, под вкус и правила, сложившиеся в своем особом мире, с ярко и позором выдающеюся целью». Она «была малого роста, лет восемнадцати, худенькая, но довольно хорошенькая блондинка, с замечательными голубыми глазами». Перед смертью Мармеладов просит прощения у дочери. Умирает на руках у нее. Раскольников дает Катерине Ивановне двадцать пять рублей и уходит. В толпе он натыкается на Никодима Фомича, с которым не виделся с момента сцены в конторе.

Никодим Фомич говорит Раскольникову: «Как вы, однако ж, кровью замочились», на что тот замечает: «Я весь в крови». Раскольникова догоняет Поленька, которую послали за ним мать и Соня. Раскольников просит ее помолиться за него и обещает прийти завтра. Он думал: «Сила, сила нужна: без силы ничего не возьмешь; а силу надо добывать силой же, вот этого они и не знают». «Гордость и самоуверенность нарастали в нем каждую минуту; уже в следующую минуту это становился не тот человек, что был в предыдущую». Заходит к Paзумихину.

Тот провожает его домой и во время беседы признается, что Заметов и Илья Петрович подозревали Раскольникова в убийстве, но Заметов теперь в этом раскаивается. Добавляет, что следователь, Порфирий Петрович, хочет познакомиться с ним. Раскольников говорит, что видел, как умер один человек, и что он отдал все деньги его вдове.
Подойдя к дому, они замечают в окне свет. В комнате дожидаются Раскольникова мать и сестра. Увидев его, они радостно бросаются к нему. Родион теряет сознание. Разумихин успокаивает женщин. Они ему очень благодарны, так как наслышаны о нем от Настасьи.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Придя в себя, Раскольников просит Пульхерию Александровну, которая намеревалась остаться ночевать подле сына, вернуться туда, где они с Дуней остановились. Разумихин обещает, что побудет с ним. Раскольников рассказывает сестре и матери, с которыми не виделся три года, что выгнал Лужина. Он просит сестру не выходить замуж за этого человека, так как не хочет от нее такой жертвы. Мать и сестра в растерянности. Разумихин им обещает, что все уладит. «Он стоял с обеими дамами, схватив их обеих за руки, уговаривая их и представляя им резоны с изумительною откровенностью и, вероятно, для большего убеждения, почти при каждом слове своем, крепко-накрепко, как в тисках, сжимал им обеим руки до боли и, казалось, пожирал глазами Авдотью Романовну, нисколько этим не стесняясь...

Авдотья Романовна хоть и не пугливого была характера, но с изумлением и почти даже с испугом встречала сверкающие диким огнем взгляды друга своего брата, и только беспредельная доверенность, внушенная рассказами Настасьи об этом странном человеке, удержала ее от покушения убежать от него и утащить за собою свою мать». Разумихин провожает обеих дам до нумеров, где они остановились. Дуня говорит матери, что «на него можно положиться». Она «была замечательно хороша собою — высокая, удивительно стройная, сильная, самоуверенная, — что высказывалось во всяком жесте ее и что, впрочем, нисколько не отнимало у ее движений мягкости и грациозности. Лицом она была похожа на брата, но ее даже можно было назвать красавицей. Волосы у нее были темно-русые, немного светлей, чем у брата; глаза почти черные, сверкающие, гордые и в то же время иногда, минутами, необыкновенно добрые.

Она была бледна, но не болезненно бледна; лицо ее сияло свежестью и здоровьем. Рот у ней был немного мал, нижняя же губка, свежая и алая, чуть-чуть выдавалась вперед». Мать ее выглядела моложе своих сорока трех лет. «Волосы ее уже начинали седеть и редеть, маленькие лучистые морщинки уже давно появились около глаз, щеки впали и высохли от заботы и горя, и все-таки это лицо было прекрасно. Это был портрет Дунечкинова лица, только двадцать лет спустя». Разумихин приводит к женщинам Зосимова, который рассказывает им о состоянии Раскольникова. Разумихин и Зосимов уходят. Зосимов замечает: «Какая восхитительная девочка эта Авдотья Романовна!» Это вызывает гневную вспышку у Разумихина.

Утром Разумихин понимает, что «с ним совершилось что-то необыденное, что он принял в себя одно, доселе совсем неизвестное ему впечатление и непохожее на все прежние». Он боится думать о вчерашней встрече с родственницами Раскольникова, так как был пьян и допустил много непозволительного. Он видится с Зосимовым, который упрекает его в том, что он много болтает. После этого Разумихин направляется в нумера Бакалеева, где остановились дамы. Пульхерия Александровна расспрашивает его о своем сыне. «Полтора года я Родиона знаю: угрюм, мрачен, надменен и горд, — рассказывает Разумихин, — в последнее время (а может, гораздо прежде) мнителен и ипохондрик.

Великодушен и добр. Чувств своих не любит высказывать и скорей жестокость сделает, чем словами выскажет сердце. Иногда, впрочем, вовсе не ипохондрик, а просто холоден и бесчувствен до бесчеловечия, право, точно в нем два противоположные характера поочередно сменяются. Ужасно иногда неразговорчив! Всё ему некогда, всё ему мешают, а сам лежит, ничего не делает. Не насмешлив, и не потому, чтобы остроты не хватало, а точно времени у него на такие пустяки не хватает. Не дослушивает, что говорят. Никогда не интересуется тем, чем все в данную минуту интересуются. Ужасно высоко себя ценит и, кажется, не без некоторого права на то».

Они говорят о том, как Раскольников хотел было жениться, да свадьба из-за смерти невесты не состоялась. Пульхерия Александровна рассказывает, что они утром получили записку от Лужина, который вчера должен был их встретить на вокзале, но прислал лакея, сказав, что придет утром следующего дня. Лужин не пришел, как обещал, а прислал записку, в которой настаивает на том, чтобы «при общем свидании» Родион Романович «уже не присутствовал», а также доводит до их сведения, что Раскольников отдал все деньги, которые ему передала мать, «девице отъявленного поведения», дочери пьяницы, которого карета задавила. Разумихин советует поступить так, как решила Авдотья Романовна, по мнению которой необходимо, чтобы Родион пришел к ним в восемь часов. Вместе с Разумихиным дамы направляются к Раскольникову. Поднимаясь по лестнице, они видят, что дверь хозяйки приоткрыта и оттуда кто-то наблюдает. Как только они равняются с дверью, она вдруг захлопывается.

Женщины входят в комнату, где их встречает Зосимов. Раскольников привел себя в порядок и выглядел почти здоровым, «только был очень бледен, рассеян и угрюм. Снаружи он походил как бы на раненого человека или вытерпливающего какую-нибудь сильную физическую боль: брови его были сдвинуты, губы сжаты, взгляд воспаленный». Зосимов замечает, что с приходом родных у него появилась «тяжелая скрытая решимость перенесть час-другой пытки, которой нельзя уже избегнуть... Он видел потом, как почти каждое слово последовавшего разговора точно прикасалось к какой-нибудь ране его пациента и бередило ее; но в то же время он и подивился отчасти сегодняшнему умению владеть собой и скрывать свои чувства вчерашнего мономана, из-за малейшего слова впадавшего вчера чуть не в бешенство».

Зосимов говорит Раскольникову, что выздоровление зависит только от него самого, что ему нужно продолжать учебу в университете, так как «труд и твердо поставленная перед собою цель» очень бы могли ему помочь. Раскольников пытается успокоить мать, говорит ей, что собирался к ним прийти, но «платье задержало», так как оно было в крови одного чиновника, который умер и жена которого получила от него все деньги, что прислала ему мать. И добавляет при этом: «Я, впрочем, права не имел никакого, сознаюсь, особенно зная, как вам самим эти деньги достались.

Чтобы помогать, надо сначала право такое иметь». Пульхерия Александровна сообщает, что умерла Марфа Петровна Свидригайлова. Раскольников замечает, что у них еще будет время «наговориться». «Одно недавнее ужасное ощущение мертвым холодом прошло по душе его; опять ему вдруг стало совершенно ясно и понятно, что он сказал сейчас ужасную ложь, что не только никогда теперь не придется ему успеть наговориться, но уже ни об чем больше, никогда и ни с кем, нельзя ему теперь говорить». Зосимов уходит. Раскольников спрашивает у своей сестры, нравится ли ей Разумихин.

Та отвечает: «Очень». Родион вспоминает о своей любви к хозяйской дочке, которая всегда была больна, любила нищим подавать и мечтала о монастыре. Мать сравнивает квартиру сына с гробом и замечает, что из-за нее он стал таким меланхоликом. Дуня, пытаясь оправдаться перед братом, говорит, что замуж она выходит прежде всего ради себя самой.
Раскольников читает письмо Лужина, которое ему показывают сестра и мать, и замечает, что Лужин «безграмотно пишет». Авдотья Романовна вступается за него: «Петр Петрович и не скрывает, что учился на медные деньги, и даже хвалился тем, что сам себе дорогу проложил». Дуня просит брата прийти вечером к ним. Разумихина она тоже приглашает.

В комнату входит Соня Мармеладова. «Теперь это была скромно и даже бедно одетая девушка, очень еще молоденькая, почти похожая на девочку, с скромною и приличною манерой, с ясным, но как будто несколько запуганным лицом. На ней было очень простенькое домашнее платьице, на голове старая, прежнего фасона шляпка; только в руках был, по-вчерашнему, зонтик». Раскольников «вдруг увидал, что это приниженное существо до того уже принижено, что ему вдруг стало жалко».

Девушка говорит, что Катерина Ивановна послала ее пригласить Раскольникова на поминки. Он обещает прийти. Пульхерия Александровна с дочерью не спускают глаз с гостьи, но, когда они уходят, прощается с нею лишь Авдотья Романовна. На улице мать говорит дочери, что она похожа на брата не лицом, а душою: «...оба вы меланхолики, оба угрюмые и вспыльчивые, оба высокомерные и оба великодушные». Дунечка успокаивает мать, которая беспокоится о том, как пройдет сегодняшний вечер. Пульхерия Александровна признается, что боится Сони.

Раскольников в разговоре с Разумихиным замечает, что у старухи в закладе находились его серебряные часы, которые перешли к нему от отца, а также колечко, которое ему подарила сестра. Он хочет забрать эти вещи. Разумихин советует обратиться с этим к следователю, Порфирию Петровичу.

Раскольников провожает Соню до угла, берет ее адрес и обещает зайти. Оставшись одна, она ощущает в себе нечто новое. «Целый новый мир неведомо и смутно сошел в ее душу». Соня боится, что Раскольников увидит ее убогую комнату.

За Соней следит мужчина. «Это был человек лет пятидесяти, росту повыше среднего, дородный, с широкими и крутыми плечами, что придавало ему несколько сутуловатый вид. Был он щегольски и комфортно одет и смотрел осанистым барином. В руках его была красивая трость, которою он постукивал, с каждым шагом, по тротуару, а руки были в свежих перчатках. Широкое скулистое лицо его было довольно приятно, и цвет лица был свежий, не петербургский.

Волосы его, очень еще густые, были совсем белокурые и чуть-чуть разве с проседью, а широкая, густая борода, спускавшаяся лопатой, была еще светлее головных волос. Глаза его были голубые и смотрели холодно, пристально и вдумчиво; губы алые». Он следует за ней и, выяснив, где она живет, радуется тому, что они соседи.
По дороге к Порфирию Петровичу Разумихин заметно волнуется. Раскольников поддразнивает его, громко смеется. Именно так, со смехом, входит он к Порфирию Петровичу.

Раскольников подает руку Порфирию Петровичу, Разумихин, махнув рукой, случайно опрокидывает столик со стоявшим на нем стаканом чая и, сконфузившись, отходит к окну. В углу сидит на стуле Заметов, который смотрит на Раскольникова «с каким-то замешательством». «Порфирий Петрович был по-домашнему, в халате, в весьма чистом белье и в стоптанных туфлях. Это был человек лет тридцати пяти, росту пониже среднего, полный и даже с брюшком, выбритый, без усов и без бакенбард, с плотно выстриженными волосами на большой круглой голове, как-то особенно выпукло закругленной на затылке.

Пухлое, круглое и немного курносое лицо его было цвета больного, темно-желтого, но довольно бодрое и даже насмешливое. Оно было бы даже и добро-Душное, если бы не мешало выражение глаз, с каким-то жидким водянистым блеском, прикрытых почти белыми, моргающими, точно подмигивая кому, ресницами. Взгляд этих глаз как-то странно не гармонировал со всею фигурой, имевшею в себе даже что-то бабье, и придавал ей нечто гораздо более серьезное, чем с первого взгляда можно было от нее ожидать». Раскольников уверен, что Порфирий Петрович знает о нем все.

Он говорит о своих отданных в залог вещах и слышит, что их нашли завернутыми в одну бумажку, на которой было написано карандашом его имя и число месяца, когда процентщица их получила. Порфирий Петрович замечает, что уже все закладчики известны и что он ждал прихода Раскольникова.

Возникает спор о сущности и причинах преступлений. Следователь вспоминает о статье Раскольникова под названием «О преступлении», которая вышла в «Периодической речи» два месяца назад. Раскольников недоумевает, откуда следователь узнал об авторе, ведь она «буквой подписана». Ответ следует незамедлительно: от редактора. Порфирий Петрович напоминает Раскольникову, что согласно его статье «акт исполнения преступления сопровождается всегда болезнию», а все люди «разделяются на «обыкновенных» и «необыкновенных».

Раскольников поясняет, что, по его мнению, «все не то что великие, но и чуть-чуть из колеи выходящие люди, то есть чуть-чуть даже способные сказать что-нибудь новенькое», должны быть преступниками. Любые жертвы и преступления могут быть оправданы величием цели, ради которой они совершались. Обыкновенный человек не способен вести себя так, как тот, кто «право имеет». Необыкновенных людей рождается крайне мало, их рождение должно быть определено законом природы, но он еще неизвестен. Обыкновенный же не пойдет до конца, начнет каяться.

Разумихин в ужасе от услышанного, от того, что теория Раскольникова разрешает «кровь по совести проливать». Следователь задает Раскольникову вопрос, решился ли бы он сам на убийство «для споспешествования как-нибудь всему человечеству». Раскольников отвечает, что ни Магометом, ни Наполеоном себя ни считает. «Кто ж у нас на Руси себя Наполеоном теперь не считает?» — усмехается следователь. Раскольников интересуется, будут ли его допрашивать официально, на что Порфирий Петрович отвечает, что «покамест это вовсе не требуется».

Следователь спрашивает Раскольникова, в каком часу он был в доме, где произошло убийство, и видел ли он двух красильщиков на втором этаже. Раскольников, не подозревая, в чем заключается ловушка, говорит, что был там в восьмом часу, но красильщиков не видел. Разумихин кричит, что Раскольников за три дня до убийства был в доме, а красильщики красили в день убийства. Порфирий Петрович просит прощения за то, что перепутал даты. Разумихин и Раскольников выходят на улицу «мрачные и хмурые». «Раскольников глубоко перевел дыхание...»

По дороге Раскольников и Разумихин обсуждают встречу у Порфирия Петровича. Раскольников говорит, что у следователя нет фактов, чтобы обвинять его в убийстве. Разумихин возмущается тем, что все это выглядит «оскорбительно». Раскольников понимает, что Порфирий «совсем не так глуп». «Во вкус вхожу в иных пунктах!» — думает он. Когда они подходят к нумерам Бакалеева, Раскольников велит Разумихину подняться к его сестре и матери, а сам спешит домой, так как ему вдруг показалось, что в дыре, куда он спрятал старухины вещи сразу же после убийства, могло что-либо остаться. Не найдя ничего, выходит и видит мещанина, который разговаривает о нем с дворником. Родион интересуется, что тому нужно.

Мещанин уходит, а Раскольников бежит вслед, задавая ему все тот же вопрос. Тот бросает ему в лицо: «Убивец!», а потом уходит, Раскольников провожает его взглядом. Вернувшись в свою каморку, он лежит полчаса. Когда слышит, что к нему поднимается Разумихин, притворяется спящим, и тот, едва заглянув в комнату, уходит. Он начинает размышлять, чувствуя свою физическую слабость: «Старуха была только болезнь... я переступить поскорее хотел... я не человека убил, я принцип убил! Принцип-то я и убил, а переступить-то не переступил, на этой стороне остался...

Только и сумел, что убить. Да и то не сумел, оказывается...» Он называет себя вошью, так как рассуждает об этом, так как «целый месяц всеблагое провидение беспокоил, призывая в свидетели, что не для своей, дескать, плоти и похоти предпринимает, а имеет в виду великолепную и приятную цель»: «...сам-то я, может быть, еще сквернее и гаже, чем убитая вошь, и заранее предчувствовал, что скажу себе это уже после того, как убью!» Приходит к выводу, что является «тварью дрожащей», так как задумывается о правильности того, что совершил.

Раскольников видит сон. Он на улице, где много людей. На тротуаре человек машет ему рукой. В нем он узнает давешнего мещанина, который поворачивается и медленно удаляется. Раскольников идет за ним. Поднимается по лестнице, которая кажется ему знакомой. Узнает квартиру, где видел работников. Мещанин, очевидно, где-то притаился. Раскольников входит в квартиру. На стуле в уголке сидит старушонка, которую он бьет топором по голове несколько раз. Старушонка смеется. Его одолевает бешенство, он изо всей силы бьет и бьет старуху по голове, но та лишь того пуще хохочет. В квартире полно людей, которые наблюдают за происходящим и ничего не говорят, ждут чего-то. Он хочет крикнуть, но просыпается. В его комнате мужчина. Раскольников спрашивает, что ему нужно. Тот представляется — это Аркадий Иванович Свидригайлов.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Пока Раскольников думает, не спит ли он, его гость объясняет, что пришел познакомиться, и просит его помочь ему «в одном предприятии», прямо касающемся интереса Дуни. Свидригайлов пытается доказать, что неправда это, что он в своем доме преследовал невинную девушку, так как он способен на глубокие чувства. Раскольников хочет, чтобы незваный гость ушел, но тот намерен выговориться. Раскольников выслушивает Свидригайлова, который считает себя невиновным в смерти жены. В юности Свидригайлов был шулером, кутил, делал долги, за которые его посадили в тюрьму. Марфа Петровна выкупила его за «тридцать тысяч сребреников». В течение семи лет они жили в деревне, никуда не выезжая.

На именины жена подарила ему документ об этих 30 тысячах, выписанный на чужое имя, а также значительную сумму денег. Он признается, что уже три раза после смерти жены видел привидение, на что Раскольников предлагает ему сходить к доктору. Свидригайлов предполагает, что «привидения — это, так сказать, клочки и отрывки других миров, их начало. Здоровому человеку, разумеется, их незачем видеть, потому что здоровый человек есть наиболее земной человек, а стало быть, должен жить одною здешнею жизнью, для полноты и для порядка.

Ну, а чуть заболел, чуть нарушился нормальный земной порядок в организме, тотчас и начинает сказываться возможность другого мира, и чем больше болен, тем и соприкосновений с другим миром больше, так что, когда умрет совсем человек, то прямо и перейдет в другой мир». Он говорит о том, что Авдотья Романовна не должна выходить замуж, что он собирается сам сделать ей предложение. Предлагает свое содействие в расстройстве свадьбы Дуни с Лужиным, готов предложить Авдотье Романовне десять тысяч рублей, которые ему не нужны. Именно по причине того, что его жена «состряпала» этот союз, он с ней поругался. Марфа Петровна также в своем завещании указала, чтобы Дуне передали три тысячи рублей. Просит Раскольникова, чтобы он устроил ему встречу с сестрой. После этого уходит и сталкивается в дверях с Разумихиным.

По дороге к Бакалееву Разумихин интересуется, кто у Раскольникова был. Раскольников объясняет, что это Свидригайлов, человек «очень странный», который «на что-то решился», и замечает, что от него нужно оберегать Дуню. Разумихин признается, что заходил к Порфирию, хотел вызвать его на разговор, но ничего не получилось. В коридоре они сталкиваются с Лужиным, так что в комнату входят втроем. Мать и Лужин беседуют о Свидригайлове, которого Петр Петрович называет «самым развращенным и погибшим в пороках человеком из всех подобного рода людей».

Лужин говорит, что Марфа Петровна упоминала, что ее муж был знаком с некой Ресслих, мелкой процентщицей. Она жила с глухонемой четырнадцатилетней родственницей, которая повесилась на чердаке. По доносу другой немки, девушка наложила на себя руки, потому что Свидригайлов надругался над нею, и только благодаря стараниям и деньгам Марфы Петровны ее мужу удалось избежать наказания. Из слов Лужина становится известно, что слугу Филиппа Свидригайлов также довел до самоубийства. Дуня возражает, свидетельствует, что тот обращался со слугами хорошо. Раскольников сообщает, что часа полтора назад к нему приходил Свидригайлов, который хочет встретиться с Дуней, чтобы сделать ей выгодное предложение, и что по завещанию Марфы Петровны Дуне полагается три тысячи рублей.

Лужин замечает, что его требование не выполнено, а потому о серьезных делах он говорить при Раскольникове не будет. Дуня говорит ему, что намерена сделать выбор между Лужиным и братом, боится ошибиться. По мнению Лужина, «любовь к будущему спутнику жизни, к мужу, должна превышать любовь к брату». Раскольников и Лужин выясняют отношения. Лужин говорит Дуне, что если он сейчас уйдет, то не вернется никогда, напоминает о своих издержках. Раскольников выгоняет его. Спускаясь по лестнице, Петр Петрович все еще воображает, что дело «еще, может быть, совсем не потеряно и, что касается одних дам, даже «весьма и весьма» поправимое».

«Петр Петрович, пробившись из ничтожества, болезненно привык любоваться собою, высоко ценил свой ум и способности и даже иногда, наедине, любовался своим лицом в зеркале. Но более всего на свете любил и ценил он, добытые трудом и всякими средствами, свои деньги: они равняли его со всем, что было выше его». Он хотел жениться на бедной девушке, чтобы властвовать над ней. Красивая и умная жена помогла бы ему сделать карьеру.

После ухода Лужина Пульхерия Александровна и Дунечка радуются разрыву с Петром Петровичем. Разумихин и вовсе в восторге. Раскольников передает присутствующим свой разговор со Свидригайловым. Дуня интересуется мнением брата. Ей кажется, что со Свидригайловым нужно встретиться. В голове у Разумихина уже крутятся планы относительно его и Дуни будущности. Он говорит, что на деньги, которые достанутся девушке, и на его тысячу он сможет заняться книгоизданием. Дуня поддерживает идеи Разумихина. Раскольников также одобрительно о них высказывается.

Будучи не в силах избавиться от мыслей об убийстве, Раскольников уходит, заметив на прощание, что, возможно, эта их встреча станет последней. Дуня называет его «бесчувственным, злобным эгоистом». Раскольников поджидает Разумихина в коридоре, а потом просит, чтобы тот не оставлял его мать и сестру. «С минуту они смотрели друг на друга молча. Разумихин всю жизнь помнил эту минуту. Горевший и пристальный взгляд Раскольникова как будто усиливался с каждым мгновением, проницал в его душу, в сознание. Вдруг Разумихин вздрогнул. Что-то странное как будто прошло между ними... Какая-то идея проскользнула, как будто намек; что-то ужасное, безобразное и вдруг понятое с обеих сторон... Разумихин побледнел как мертвец». Вернувшись к родственницам Раскольникова, Разумихин, как мог, успокоил их.

Раскольников приходит к Соне, жившей в убогой комнатке, которая «походила как будто на сарай, имела вид неправильного четырехугольника». Мебели почти не было: кровать, стол да два плетеных стула, простого дерева комод. «Бедность была видимая». Раскольников извиняется, что заявился так поздно. Он пришел сказать «одно слово», так как, возможно, они больше не увидятся. Соня говорит, что ей показалось, что она видела отца на улице, признается, что любит Катерину Ивановну, которая, по ее мнению, «чистая»: «Она так верит, что во всем справедливость должна быть, и требует... И хоть мучайте ее, а она несправедливого не сделает».

Хозяйка намерена ее с детьми выставить из квартиры. Соня говорит, что Катерина Ивановна плачет, совсем помешалась от горя, все говорит, что поедет в свой город, где откроет пансион для благородных девиц, фантазирует про будущую «прекрасную жизнь». Они хотели девочкам купить башмачки, но денег не хватило. Катерина Ивановна больна чахоткой и скоро умрет. Раскольников «с жесткой усмешкой» говорит, что, если Соня вдруг заболеет, девочкам придется пойти по ее же дорожке.

Она возражает: «Бог такого ужаса не допустит!» Раскольников мечется по комнате, а затем подходит к Соне и, наклонившись, целует ее ногу. Девушка отшатывается от него. «Я не тебе поклонился, я всему страданию человеческому поклонился», — говорит Раскольников и называет ее грешницей, которая «понапрасну умертвила и предала себя». Он спрашивает Соню, почему она не кончает жизнь самоубийством. Та говорит, что ее родные пропадут без нее. Он думает, что у нее есть три дороги: «броситься в канаву, попасть в сумасшедший дом или... или, наконец, броситься в разврат, одурманивающий ум и окаменяющий сердце».

Соня молится Богу, и на комоде у нее Евангелие, которое ей подарила Лизавета, сестра убитой старухи. Выясняется, что они были дружны. Раскольников просит почитать из Евангелия про воскресение Лазаря. Соня, отыскав нужное место в книге, читает, но замолкает. Раскольников понимает, что ей трудно «обличать все свое. Он понял, что чувства эти действительно как бы составляли настоящую и уже давнишнюю, может быть, тайну ее». Соня, пересилив себя, начинает читать с перерывами. «Она приближалась к слову о величайшем и неслыханном чуде, и чувство великого торжества охватило ее». Она подумала, что и Раскольников сейчас услышит его и уверует.

Раскольников признается, что бросил родных, предлагает Соне: «Пойдем вместе... Я пришел к тебе. Мы вместе прокляты, вместе и пойдем!» Он объясняет ей, что она ему нужна, что она «тоже переступила... смогла переступить»: «Ты на себя руки наложила, ты загубила жизнь... свою (это все равно!) Ты могла бы жить духом и разумом, а кончить на Сенной... Но ты выдержать не можешь и, если останешься одна, сойдешь с ума, как и я. Ты уж и теперь как помешанная; стало быть, нам вместе идти, по одной дороге! Пойдем!» Соня не знает, что и думать. Раскольников говорит: «После поймешь... Свобода и власть, а главное власть! Над всею дрожащею тварью и над всем муравейником!» Он добавляет, что завтра придет к ней и назовет имя убийцы, так как выбрал ее. Уходит. Всю ночь Соня бредит. Свидригайлов подслушал весь их разговор, притаясь в соседней комнате за дверью.

Утром Родион Раскольников входит в отделение пристава следственных дел и просит, чтобы его принял Порфирий Петрович. «Всего ужаснее было для него встретиться с этим человеком опять: он ненавидел его без меры, бесконечно, и даже боялся своею ненавистью как-нибудь обнаружить себя». Во время беседы с Порфирием Петровичем Раскольников чувствует, как постепенно в нем нарастает злоба. Он говорит, что пришел для допросов, что спешит на похороны к раздавленному лошадьми чиновнику. Он явно нервничает, а Порфирий Петрович, напротив, спокоен, подмигивает ему время от времени, улыбается.

Порфирий Петрович объясняет Раскольникову, почему у них так долго не начинается беседа: если два взаимно уважающих друг друга человека сходятся, то в течение получаса не могут найти темы для разговора, так как «коченеют друг перед другом, сидят и взаимно конфузятся». Он проникает в психологию Раскольникова, тот понимает, что он подозреваемый. Порфирий Петрович косвенно обвиняет Раскольникова. Он говорит, что убийца временно на свободе, но он от него никуда не убежит: «Видали бабочку перед свечкой? Ну, так вот он все будет, все будет около меня, как около свечки, кружиться; свобода не мила станет, станет задумываться, запутываться, сам себя кругом запутает, как в сетях, затревожит себя насмерть!»

После очередного монолога Порфирия Петровича Раскольников говорит ему, что убедился в том, что его подозревают в совершении преступления, и заявляет: «Если имеете право меня законно преследовать, то преследуйте; арестовать, то арестуйте. Но смеяться себе в глаза и мучить себя я не позволю». Порфирий Петрович говорит ему, что знает о том, как он ходил квартиру нанимать поздно вечером, как в колокольчик звонил, про кровь интересовался. Он замечает, что Разумихин, который давеча пытался у него то-другое выведать, «слишком уже добрый человек для этого», рассказывает «болезненный случай» из практики, а затем спрашивает Раскольникова, не хочет ли он увидеть «сюрпризик-с», который у него сидит под замком. Раскольников готов встретиться с кем угодно.

За дверью слышится шум. В кабинете появляется бледный человек, вид которого был странен. «Он глядел прямо перед собою, но как бы никого не видя. В глазах его сверкала решимость, но в то же время смертная бледность покрывала лицо его, точно его привели на казнь. Совсем побелевшие губы его слегка вздрагивали. Он был еще очень молод, одет как простолюдин, роста среднего, худощавый, с волосами, обстриженными в кружок, с тонкими, как бы сухими чертами лица». Это арестованный красильщик Николай, который тут же признается, что это он убил старуху и ее сестру. Порфирий Петрович выясняет обстоятельства преступления.

Вспомнив о Раскольникове, он прощается с ним, намекая, что видятся они не в последний раз. Раскольников уже в дверях с иронией спрашивает: «А сюрпризик-то не покажете?» Он понимает, что Николай солгал, ложь выявится и тогда примутся за него. Вернувшись домой, он прикидывает: «На похороны опоздал, а вот на поминки успеваю». Тут дверь отворилась, и «показалась фигура — вчерашнего человека из-под земли». Он находился среди людей, стоявших у ворот дома, где произошло убийство, в тот день, когда туда приходил Раскольников. Дворники не пошли к следователю, так что пришлось это сделать ему. Он просит прощения у Раскольникова «за оговор и за злобу», рассказывает, что вышел из кабинета Порфирия Петровича вслед за ним.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Самолюбие Лужина после объяснений с Дунечкой и ее матерью изрядно уязвлено. Он, рассматривая себя в зеркале, думает о том, что найдет себе новую невесту. Лужин приглашен на поминки вместе с соседом Лебезятниковым, которого он «презирал и ненавидел даже сверх меры, почти с того самого дня, как у него поселился, но в то же время как будто несколько опасался». Лебезятников является приверженцем «прогрессивных» идей. Оказавшись в Петербурге, Петр Петрович решает присмотреться к этому человеку, разузнать побольше о его взглядах, чтобы иметь некоторое представление о «молодых поколениях».

Лебезятников определяет свое призвание в жизни как «протест» против всех и вся. Лужин спрашивает у него, пойдет ли он на поминки к Катерине Петровне. Тот отвечает, что не пойдет. Лужин замечает, что после того, как Лебезятников месяц тому назад отколотил вдову Мармеладова, ему должно быть совестно. Заходит разговор о Соне. По мнению Лебезятникова, действия Сони являются протестом против устройства общества, а потому она достойна уважения.

Он говорит Лужину: «Вы просто ее презираете. Видя факт, который, по ошибке, считаете достойным презрения, вы уже отказываете человеческому существу в гуманном на него взгляде». Лужин просит привести Соню. Лебезятников приводит. Лужин, считавший деньги, которые лежали на столе, усаживает девушку напротив. Та не может оторвать взгляда от денег и стыдится того, что смотрит на них. Лужин предлагает ей устроить лотерею в ее пользу, дает ей десятирублевый кредитный билет. Лебезятников не ожидал, что Петр Петрович способен на такой поступок. Но Лужин задумал нечто подлое, а потому потирал руки от волнения. Об этом Лебезятников припомнил после.

Катерина Ивановна потратила на поминки десять рублей. Возможно, ею руководила «гордость бедных», когда тратят последние сбережения, «чтобы только быть «не хуже других» и чтобы «не осудили» их как-нибудь те другие». Амалия Ивановна, квартирная хозяйка, помогла ей во всем, что касалось приготовлений. Вдова Мармеладова нервничает в связи с тем, что на похоронах людей было мало, а на поминках одна беднота. Упоминает в разговоре Лужина и Лебезятникова.

Раскольников приходит в тот момент, когда все возвращаются с кладбища. Катерина Ивановна очень радуется его появлению. Она придирается к Амалии Ивановне, обращается с ней «до крайности небрежно».

I

Раскольников приподнялся и сел на диване. Он слабо махнул Разумихину, чтобы прекратить целый поток его бессвязных и горячих утешений, обращенных к матери и сестре, взял их обеих за руки и минуты две молча всматривался то в ту, то в другую. Мать испугалась его взгляда. В этом взгляде просвечивалось сильное до страдания чувство, но в то же время было что-то неподвижное, даже как будто безумное. Пульхерия Александровна заплакала. Авдотья Романовна была бледна; рука ее дрожала в руке брата. Ступайте домой... с ним, проговорил он прерывистым голосом, указывая на Разумихина, до завтра; завтра всё... Давно вы приехали? Вечером, Родя, отвечала Пульхерия Александровна, поезд ужасно опоздал. Но, Родя, я ни за что не уйду теперь от тебя! Я ночую здесь подле... Не мучьте меня! проговорил он, раздражительно махнув рукой. Я останусь при нем! вскричал Разумихин, ни на минуту его не покину, и к черту там всех моих, пусть на стены лезут! Там у меня дядя президентом. Чем, чем я возблагодарю вас! начала было Пульхерия Александровна, снова сжимая руки Разумихина, но Раскольников опять прервал ее: Я не могу, не могу, раздражительно повторял он, не мучьте! Довольно, уйдите... Не могу!.. Пойдемте, маменька, хоть из комнаты выйдем на минуту, шепнула испуганная Дуня, мы его убиваем, это видно. Да неужели ж я и не погляжу на него, после трех-то лет! заплакала Пульхерия Александровна. Постойте! остановил он их снова, вы всё перебиваете, а у меня мысли мешаются... Видели Лужина? Нет, Родя, но он уже знает о нашем приезде. Мы слышали, Родя, что Петр Петрович был так добр, навестил тебя сегодня, с некоторою робостию прибавила Пульхерия Александровна. Да... был так добр... Дуня, я давеча Лужину сказал, что его с лестницы спущу, и прогнал его к черту... Родя, что ты! Ты, верно... ты не хочешь сказать, начала было в испуге Пульхерия Александровна, но остановилась, смотря на Дуню. Авдотья Романовна пристально вглядывалась в брата и ждала дальше. Обе уже были предуведомлены о ссоре Настасьей, насколько та могла понять и передать, и исстрадались в недоумении и ожидании. Дуня, с усилием продолжал Раскольников, я этого брака не желаю, а потому ты и должна, завтра же, при первом слове, Лужину отказать, чтоб и духу его не пахло. Боже мой! вскричала Пульхерия Александровна. Брат, подумай, что ты говоришь! вспыльчиво начала было Авдотья Романовна, но тотчас же удержалась. Ты, может быть, теперь не в состоянии, ты устал, кротко сказала она. В бреду? Нет... Ты выходишь за Лужина для меня. А я жертвы не принимаю. И потому, к завтраму, напиши письмо... с отказом... Утром дай мне прочесть, и конец! Я этого не могу сделать! вскричала обиженная девушка. По какому праву... Дунечка, ты тоже вспыльчива, перестань, завтра... Разве ты не видишь... перепугалась мать, бросаясь к Дуне. Ах, уйдемте уж лучше! Бредит! закричал хмельной Разумихин, а то как бы он смел! Завтра вся эта дурь выскочит... А сегодня он действительно его выгнал. Это так и было. Ну, а ют рассердился... Ораторствовал здесь, знания свои выставлял, да и ушел, хвост поджав... Так это правда? вскричала Пульхерия Александровна. До завтра, брат, с состраданием сказала Дуня, пойдемте, маменька... Прощай, Родя! Слышишь, сестра, повторил он вслед, собрав последние усилия, я не в бреду; этот брак подлость. Пусть я подлец, а ты не должна... один кто-нибудь... а я хоть и подлец, но такую сестру сестрой считать не буду. Или я, или Лужин! Ступайте... Да ты с ума сошел! Деспот! заревел Разумихин, но Раскольников уже не отвечал, а может быть, и не в силах был отвечать. Он лег на диван и отвернулся к стене в полном изнеможении. Авдотья Романовна любопытно поглядела на Разумихина; черные глаза ее сверкнули: Разумихин даже вздрогнул под этим взглядом. Пульхерия Александровна стояла как пораженная. Я ни за что не могу уйти! шептала она Разумихину, чуть не в отчаянии, я останусь здесь, где-нибудь... проводите Дуню. И всё дело испортите! тоже прошептал, из себя выходя, Разумихин, выйдемте хоть на лестницу. Настасья, свети! Клянусь вам, продолжал он полушепотом, уж на лестнице, что давеча нас, меня и доктора, чуть не прибил! Понимаете вы это? Самого доктора! И тот уступил, чтобы не раздражать, и ушел, а я внизу остался стеречь, а он тут оделся и улизнул. И теперь улизнет, коли раздражать будете, ночью-то, да что-нибудь и сделает над собой... Ах, что вы говорите! Да и Авдотье Романовне невозможно в нумерах без вас одной! Подумайте, где вы стоите! Ведь этот подлец, Петр Петрович, не мог разве лучше вам квартиру... А впрочем, знаете, я немного пьян и потому... обругал; не обращайте... Но я пойду к здешней хозяйке, настаивала Пульхерия Александровна, я умолю ее, чтоб она дала мне и Дуне угол на эту ночь. Я не могу оставить его так, не могу! Говоря это, они стояли на лестнице, на площадке, перед самою хозяйкиною дверью. Настасья светила им с нижней ступеньки. Разумихин был в необыкновенном возбуждении. Еще полчаса тому, провожая домой Раскольникова, он был хоть и излишне болтлив, что и сознавал, но совершенно бодр и почти свеж, несмотря на ужасное количество выпитого в этот вечер вина. Теперь же состояние его походило на какой-то даже восторг, и в то же время как будто всё выпитое вино вновь, разом и с удвоенною силой, бросилось ему в голову. Он стоял с обеими дамами, схватив их обеих за руки, уговаривая их и представляя им резоны с изумительною откровенностью, и, вероятно для большего убеждения, почти при каждом слове своем, крепко-накрепко, как в тисках, сжимал им обеим руки до боли и, казалось, пожирал глазами Авдотью Романовну, нисколько этим не стесняясь. От боли они иногда вырывали свои руки из его огромной и костлявой ручищи, но он не только не замечал, в чем дело, но еще крепче притягивал их к себе. Если б они велели ему сейчас, для своей услуги, броситься с лестницы вниз головой, то он тотчас же бы это исполнил, не рассуждая и не сомневаясь. Пульхерия Александровна, вся встревоженная мыслию о своем Роде, хоть и чувствовала, что молодой человек очень уж эксцентричен и слишком уж больно жмет ей руку, но так как в то же время он был для нее провидением, то и не хотела замечать всех этих эксцентрических подробностей. Но, несмотря на ту же тревогу, Авдотья Романовна хоть и не пугливого была характера, но с изумлением и почти даже с испугом встречала сверкающие диким огнем взгляды друга своего брата, и только беспредельная доверенность, внушенная рассказами Настасьи об этом странном человеке, удержала ее от покушения убежать от него и утащить за собою свою мать. Она понимала тоже, что, пожалуй, им и убежать-то от него теперь уж нельзя. Впрочем, минут через десять она значительно успокоилась: Разумихин имел свойство мигом весь высказываться, в каком бы он ни был настроении, так что все очень скоро узнавали, с кем имеют дело. Невозможно к хозяйке, и вздор ужаснейший! вскричал он, убеждая Пульхерию Александровну. Хоть вы и мать, а если останетесь, то доведете его до бешенства, и тогда черт знает что будет! Слушайте, вот что я сделаю: теперь у него Настасья посидит, а я вас обеих отведу к вам, потому что вам одним нельзя по улицам; у нас в Петербурге на этот счет... Ну, наплевать!.. Потом от нас тотчас же бегу сюда и через четверть часа, мое честнейшее слово, принесу вам донесение: каков он? спит или нет? и всё прочее. Потом, слушайте! Потом от вас мигом к себе, там у меня гости, все пьяные, беру Зосимова это доктор, который его лечит, он теперь у меня сидит, не пьян; этот не пьян, этот никогда не пьян! Тащу его к Родьке и потом тотчас к вам, значит, в час вы получите о нем два известия и от доктора, понимаете, от самого доктора; это уж не то что от меня! Коль худо, клянусь, я вас сам сюда приведу, а хорошо, так и ложитесь спать. А я всю ночь здесь ночую, в сенях, он и не услышит, а Зосимову велю ночевать у хозяйки, чтобы был под рукой. Ну что для него теперь лучше, вы или доктор? Ведь доктор полезнее, полезнее. Ну, так и идите домой! А к хозяйке невозможно; мне возможно, а вам невозможно: не пустит, потому... потому что она дура. Она меня приревнует к Авдотье Романовне, хотите знать, да и к вам тоже... А уж к Авдотье Романовне непременно. Это совершенно, совершенно неожиданный характер! Впрочем, я тоже дурак... Наплевать! Пойдемте! Верите вы мне? Ну, верите вы мне или нет? Пойдемте, маменька, сказала Авдотья Романовна, он верно так сделает, как обещает. Он воскресил уже брата, а если правда, что доктор согласится здесь ночевать, так чего же лучше? Вот вы... вы... меня понимаете, потому что вы ангел! в восторге вскричал Разумихин. Идем! Настасья! Мигом наверх и сиди там при нем, с огнем; я через четверть часа приду... Пульхерия Александровна хоть и не убедилась совершенно, но и не сопротивлялась более. Разумихин принял их обеих под руки и потащил с лестницы. Впрочем, он ее беспокоил: «хоть и расторопный, и добрый, да в состоянии ли исполнить, что обещает? В таком ведь он виде!..» А, понимаю, вы думаете, что я в таком виде! перебил ее мысли Разумихин, угадав их и шагая своими огромнейшими шажищами по тротуару, так что обе дамы едва могли за ним следовать, чего, впрочем, он не замечал. Вздор! то есть... я пьян, как олух, но не в том дело; я пьян не от вина. А это, как я вас увидал, мне в голову и ударило... Да наплевать на меня! Не обращайте внимания: я вру; я вас недостоин... Я вас в высшей степени недостоин!.. А как отведу вас, мигом, здесь же в канаве, вылью себе на голову два ушата воды, и готов... Если бы вы только знали, как я вас обеих люблю!.. Не смейтесь и не сердитесь!.. На всех сердитесь, а на меня не сердитесь! Я его друг, а стало быть, и ваш друг. Я так хочу... Я это предчувствовал... прошлого года, одно мгновение такое было... Впрочем, вовсе не предчувствовал, потому что вы как с неба упали. А я, пожалуй, и всю ночь не буду спать... Этот Зосимов давеча боялся, чтоб он не сошел с ума... Вот отчего его раздражать не надо... Что вы говорите! вскричала мать. Неужели сам доктор так говорил? спросила Авдотья Романовна, испугавшись. Говорил, но это не то, совсем не то. Он и лекарство такое дал, порошок, я видел, а вы тут приехали... Эх!.. Вам бы завтра лучше приехать! Это хорошо, что мы ушли. А через час вам обо всем сам Зосимов отрапортует. Вот тот так не пьян! И я буду не пьян... А отчего я так нахлестался? А оттого, что в спор ввели, проклятые! Заклятье ведь дал не спорить!.. Такую чушь городят! Чуть не подрался! Я там дядю оставил, председателем... Ну, верите ли: полной безличности требуют и в этом самый смак находят! Как бы только самим собой не быть, как бы всего менее на себя походить! Это-то у них самым высочайшим прогрессом и считается. И хоть бы врали-то они по-своему, а то... Послушайте, робко перебила Пульхерия Александровна, но это только поддало жару. Да вы что думаете? кричал Разумихин, еще более возвышая голос, вы думаете, я за то, что они врут? Вздор! Я люблю, когда врут! Вранье есть единственная человеческая привилегия перед всеми организмами. Соврешь до правды дойдешь! Потому я и человек, что вру. Ни до одной правды не добирались, не соврав наперед раз четырнадцать, а может, и сто четырнадцать, а это почетно в своем роде; ну, а мы и соврать-то своим умом не умеем! Ты мне ври, да ври по-своему, и я тебя тогда поцелую. Соврать по-своему ведь это почти лучше, чем правда по одному по-чужому; в первом случае ты человек, а во втором ты только что птица! Правда не уйдет, а жизнь-то заколотить можно; примеры были. Ну, что мы теперь? Все-то мы, все без исключения, по части науки, развития, мышления, изобретений, идеалов, желаний, либерализма, рассудка, опыта и всего, всего, всего, всего, всего еще в первом предуготовительном классе гимназии сидим! Понравилось чужим умом пробавляться въелись! Так ли? Так ли я говорю? кричал Разумихин, потрясая и сжимая руки обеих дам, так ли? О боже мой, я не знаю, проговорила бедная Пульхерия Александровна. Так, так... хоть я и не во всем с вами согласна, серьезно прибавила Авдотья Романовна и тут же вскрикнула, до того больно на этот раз стиснул он ей руку. Так? Вы говорите, так? Ну так после этого вы... вы... закричал он в восторге, вы источник доброты, чистоты, разума и... совершенства! Дайте вашу руку, дайте... вы тоже дайте вашу, я хочу поцеловать ваши руки здесь, сейчас, на коленах! И он стал на колени середи тротуара, к счастью, на этот раз пустынного. Перестаньте, прошу вас, что вы делаете? вскричала встревоженная до крайности Пульхерия Александровна. Встаньте, встаньте! смеялась и тревожилась тоже Дуня. Ни за что, прежде чем не дадите рук! Вот так, и довольно, и встал, и пойдемте! Я несчастный олух, я вас недостоин, и пьян, и стыжусь... Любить я вас недостоин, но преклоняться пред вами это обязанность каждого, если только он не совершенный скот! Я и преклонился... Вот и ваши нумера, и уж тем одним прав Родион, что давеча вашего Петра Петровича выгнал! Как он смел вас в такие нумера поместить? Это скандал! Знаете ли, кого сюда пускают? А ведь вы невеста! Вы невеста, да? Ну так я вам скажу, что ваш жених подлец после этого! Послушайте, господин Разумихин, вы забылись... начала было Пульхерия Александровна. Да, да, вы правы, я забылся, стыжусь! спохватился Разумихин, но... но... вы не можете на меня сердиться за то, что я так говорю! Потому я искренно говорю, а не оттого, что... гм! это было бы подло; одним словом, не оттого, что я в вас... гм!.. ну, так и быть, не надо, не скажу отчего, не смею!.. А мы все давеча поняли, как он вошел, что этот человек не нашего общества. Не потому что он вошел завитой у парикмахера, не потому что он свой ум спешил выставлять, а потому что он соглядатай и спекулянт; потому что он жид и фигляр, и это видно. Вы думаете, он умен? Нет, он дурак, дурак! Ну, пара ли он вам? О боже мой! Видите, барыни, остановился он вдруг, уже поднимаясь на лестницу в нумера, хоть они у меня там все пьяные, но зато все честные, и хоть мы и врем, потому ведь и я тоже вру, да довремся же наконец и до правды, потому что на благородной дороге стоим, а Петр Петрович... не на благородной дороге стоит. Я хотя их сейчас и ругал ругательски, но я ведь их всех уважаю; даже Заметова хоть не уважаю, так люблю, потому щенок! Даже этого скота Зосимова, потому честен и дело знает... Но довольно, всё сказано и прощено. Прощено? Так ли? Ну, пойдемте. Знаю я этот коридор, бывал; вот тут, в третьем нумере, был скандал... Ну, где вы здесь? Который нумер? Восьмой? Ну, так на ночь запритесь, никого не пускайте. Через четверть часа ворочусь с известием, а потом еще через полчаса с Зосимовым, увидите! Прощайте, бегу! Боже мой, Дунечка, что это будет? сказала Пульхерия Александровна, тревожно и пугливо обращаясь к дочери. Успокойтесь, маменька, отвечала Дуня, снимая с себя шляпку и мантильку, нам сам бог послал этого господина, хоть он и прямо с какой-то попойки. На него можно положиться, уверяю вас. И всё, что он уже сделал для брата... Ах, Дунечка, бог его знает, придет ли! И как я могла решиться оставить Родю!.. И совсем, совсем не так воображала его найти! Как он был суров, точно он нам не рад... Слезы показались на глазах ее. Нет, это не так, маменька. Вы не вгляделись, вы всё плакали. Он очень расстроен от большой болезни вот всему и причина. Ах, эта болезнь! Что-то будет, что-то будет! И как он говорил с тобою, Дуня! сказала мать, робко заглядывая в глаза дочери, чтобы прочитать всю ее мысль, и уже вполовину утешенная тем, что Дуня же и защищает Родю, а стало быть, простила его. Я уверена, что он завтра одумается, прибавила она, выпытывая до конца. А я так уверена, что он и завтра будет то же говорить... об этом, отрезала Авдотья Романовна, и, уж конечно, это была загвоздка, потому что тут был пункт, о котором Пульхерия Александровна слишком боялась теперь заговаривать. Дуня подошла и поцеловала мать. Та крепко молча обняла ее. Затем села в тревожном ожидании возвращения Разумихина и робко стала следить за дочерью, которая, скрестив руки, и тоже в ожидании, стала ходить взад и вперед по комнате, раздумывая про себя. Такая ходьба из угла в угол, в раздумье, была обыкновенною привычкой Авдотьи Романовны, и мать всегда как-то боялась нарушать в такое время ее задумчивость. Разумихин, разумеется, был смешон с своею внезапною, спьяну загоревшеюся страстью к Авдотье Романовне; но, посмотрев на Авдотью Романовну, особенно теперь, когда она ходила, скрестив руки, по комнате, грустная и задумчивая, может быть, многие извинили бы его, не говоря уже об эксцентрическом его состоянии. Авдотья Романовна была замечательно хороша собою высокая, удивительно стройная, сильная, самоуверенная, что высказывалось во всяком жесте ее и что, впрочем, нисколько не отнимало у ее движений мягкости и грациозности. Лицом она была похожа на брата, но ее даже можно было назвать красавицей. Волосы у нее были темно-русые, немного светлей, чем у брата; глаза почти черные, сверкающие, гордые и в то же время иногда, минутами, необыкновенно добрые. Она была бледна, но не болезненно бледна; лицо ее сияло свежестью и здоровьем. Рот у ней был немного мал, нижняя же губка, свежая и алая, чуть-чуть выдавалась вперед, вместе с подбородком, единственная неправильность в этом прекрасном лице, но придававшая ему особенную характерность и, между прочим, как будто надменность. Выражение лица ее всегда было более серьезное, чем веселое, вдумчивое; зато как же шла улыбка к этому лицу, как же шел к ней смех, веселый, молодой, беззаветный! Понятно, что горячий, откровенный, простоватый, честный, сильный, как богатырь, и пьяный Разумихин, никогда не видавший ничего подобного, с первого взгляда потерял голову. К тому же случай, как нарочно, в первый раз показал ему Дуню в прекрасный момент любви и радости свидания с братом. Он видел потом, как дрогнула у ней в негодовании нижняя губка в ответ на дерзкие и неблагодарно-жестокие приказания брата, и не мог устоять. Он, впрочем, правду сказал, когда проврался давеча спьяну на лестнице, что эксцентрическая хозяйка Раскольникова, Прасковья Павловна, приревнует его не только к Авдотье Романовне, но, пожалуй, и к самой Пульхерии Александровне. Несмотря на то что Пульхерии Александровне было уже сорок три года, лицо ее все еще сохраняло в себе остатки прежней красоты, и к тому же она казалась гораздо моложе своих лет, что бывает почти всегда с женщинами, сохранившими ясность духа, свежесть впечатлений и честный, чистый жар сердца до старости. Скажем в скобках, что сохранить всё это есть единственное средство не потерять красоты своей даже в старости. Волосы ее уже начинали седеть и редеть, маленькие лучистые морщинки уже давно появились около глаз, щеки впали и высохли от заботы и горя, и все-таки это лицо было прекрасно. Это был портрет Дунечкинова лица, только двадцать лет спустя, да кроме еще выражения нижней губки, которая у ней не выдавалась вперед. Пульхерия Александровна была чувствительна, впрочем не до приторности, робка и уступчива, но до известной черты: она многое могла уступить, на многое могла согласиться, даже из того, что противоречило ее убеждению, но всегда была такая черта честности, правил и крайних убеждений, за которую никакие обстоятельства не могли заставить ее переступить. Ровно через двадцать минут по уходе Разумихина раздались два негромкие, но поспешные удара в дверь; он воротился. Не войду, некогда! заторопился он, когда отворили дверь, спит во всю ивановскую, отлично, спокойно, и дай бог, чтобы часов десять проспал. У него Настасья; велел не выходить до меня. Теперь притащу Зосимова, он вам отрапортует, а затем и вы на боковую; изморились, я вижу, донельзя. И он пустился от них по коридору. Какой расторопный и... преданный молодой человек! воскликнула чрезвычайно обрадованная Пульхерия Александровна. Кажется, славная личность! с некоторым жаром ответила Авдотья Романовна, начиная опять ходить взад и вперед по комнате. Почти через час раздались шаги в коридоре и другой стук в дверь. Обе женщины ждали, на этот раз вполне веруя обещанию Разумихина; и действительно, он успел притащить Зосимова. Зосимов тотчас же согласился бросить пир и идти посмотреть на Раскольникова, но к дамам пошел нехотя и с большою недоверчивостью, не доверяя пьяному Разумихину. Но самолюбие его было тотчас же успокоено и даже польщено: он понял, что его действительно ждали, как оракула. Он просидел ровно десять минут и совершенно успел убедить и успокоить Пульхерию Александровну. Говорил он с необыкновенным участием, но сдержанно и как-то усиленно серьезно, совершенно как двадцатисемилетний доктор на важной консультации, и ни единым словом не уклонился от предмета и не обнаружил ни малейшего желания войти в более личные и частные отношения с обеими дамами. Заметив еще при входе, как ослепительно хороша собою Авдотья Романовна, он тотчас же постарался даже не примечать ее вовсе, во всё время визита, и обращался единственно к Пульхерии Александровне. Всё это доставляло ему чрезвычайное внутреннее удовлетворение. Собственно о больном он выразился, что находит его в настоящую минуту в весьма удовлетворительном состоянии. По наблюдениям же его, болезнь пациента, кроме дурной материальной обстановки последних месяцев жизни, имеет еще некоторые нравственные причины, «есть, так сказать, продукт многих сложных нравственных и материальных влияний, тревог, опасений, забот, некоторых идей... и прочего». Заметив вскользь, что Авдотья Романовна стала особенно внимательно вслушиваться, Зосимов несколько более распространился на эту тему. На тревожный же и робкий вопрос Пульхерии Александровны насчет «будто бы некоторых подозрений в помешательстве» он отвечал с спокойною и откровенною усмешкой, что слова его слишком преувеличены; что, конечно, в больном заметна какая-то неподвижная мысль, что-то обличающее мономанию, так как он, Зосимов, особенно следит теперь за этим чрезвычайно интересным отделом медицины, но ведь надо же вспомнить, что почти вплоть до сегодня больной был в бреду, и... и, конечно, приезд родных его укрепит, рассеет и подействует спасительно, «если только можно будет избегнуть новых особенных потрясений», прибавил он значительно. Затем встал, солидно и радушно откланялся, сопровождаемый благословениями, горячею благодарностию, мольбами и даже протянувшеюся к нему для пожатия, без его искания, ручкой Авдотьи Романовны, и вышел чрезвычайно довольный своим посещением и еще более самим собою. А говорить будем завтра; ложитесь, сейчас, непременно! скрепил Разумихин, уходя с Зосимовым. Завтра, как можно раньше, я у вас с рапортом. Однако, какая восхитительная девочка эта Авдотья Романовна! заметил Зосимов, чуть не облизываясь, когда оба вышли на улицу. Восхитительная? Ты сказал восхитительная! заревел Разумихин и вдруг бросился на Зосимова и схватил его за горло. Если ты когда-нибудь осмелишься... Понимаешь? Понимаешь? кричал он, потрясая его за воротник и прижав к стене, слышал? Да пусти, пьяный черт! отбивался Зосимов и потом, когда уже тот его выпустил, посмотрел на него пристально и вдруг покатился со смеху. Разумихин стоял перед ним, опустив руки, в мрачном и серьезном раздумье. Разумеется, я осел, проговорил он, мрачный как туча, но ведь... и ты тоже. Ну нет, брат, совсем не тоже. Я о глупостях не мечтаю. Они пошли молча, и, только подходя к квартире Раскольникова, Разумихин, сильно озабоченный, прервал молчание. Слушай, сказал он Зосимову, ты малый славный, но ты, кроме всех твоих скверных качеств, еще и потаскун, это я знаю, да еще из грязных. Ты нервная, слабая дрянь, ты блажной, ты зажирел и ни в чем себе отказать не можешь, а это уж я называю грязью, потому что прямо доводит до грязи. Ты до того себя разнежил, что, признаюсь, я всего менее понимаю, как ты можешь быть при всем этом хорошим и даже самоотверженным лекарем. На перине спит (доктор-то!), а по ночам встает для больного! Года через три ты уж не будешь вставать для больного... Ну да, черт, не в том дело, а вот в чем: ты сегодня в хозяйкиной квартире ночуешь (насилу уговорил ее!), а я в кухне: вот вам случай познакомиться покороче! Не то, что ты думаешь! Тут, брат, и тени этого нет... Да я вовсе и не думаю. Тут, брат, стыдливость, молчаливость, застенчивость, целомудрие ожесточенное, и при всем этом вздохи, и тает как воск, так и тает! Избавь ты меня от нее, ради всех чертей в мире! Преавенантненькая!.. Заслужу, головой заслужу! Зосимов захохотал пуще прежнего. Ишь тебя разобрало! Да зачем мне ее? Уверяю, заботы немного, только говори бурду какую хочешь, только подле сядь и говори. К тому же ты доктор, начни лечить от чего-нибудь. Клянусь, не раскаешься. У ней клавикорды стоят; я ведь, ты знаешь, бренчу маленько; у меня там одна песенка есть, русская, настоящая: «Зальюсь слезьми горючими...» Она настоящие любит, ну, с песенки и началось; а ведь ты на фортепианах-то виртуоз, метр, Рубинштейн... Уверяю, не раскаешься! Да что ты ей обещаний каких надавал, что ли? Подписку по форме? Жениться обещал, может быть... Ничего, ничего, ровно ничего этого нет! Да она и не такая совсем; к ней было Чебаров... Ну, так брось ее! Да нельзя так бросить! Да почему же нельзя? Ну да, как-то так нельзя, да и только! Тут, брат, втягивающее начало есть. Так зачем же ты ее завлекал? Да я вовсе не завлекал, я, может, даже сам завлечен, по глупости моей, а ей решительно всё равно будет, ты или я, только бы подле кто-нибудь сидел и вздыхал. Тут, брат... Не могу я это тебе выразить, тут, ну вот ты математику знаешь хорошо, и теперь еще занимаешься, я знаю... ну, начни проходить ей интегральное исчисление, ей-богу не шучу, серьезно говорю, ей решительно всё равно будет: она будет на тебя смотреть и вздыхать, и так целый год сряду. Я ей, между прочим, очень долго, дня два сряду, про прусскую-палату господ говорил (потому что о чем же с ней говорить?), только вздыхала да прела! О любви только не заговаривай, застенчива до судорог, но и вид показывай, что отойти не можешь, ну, и довольно. Комфортно ужасно; совершенно как дома, читай, сиди, лежи, пиши... Поцеловать даже можно, с осторожностью... Да на что мне она? Эх, не могу я тебе разъяснить никак! Видишь: вы оба совершенно друг к другу подходите! Я и прежде о тебе думал... Ведь ты кончишь же этим! Так не всё ли тебе равно раньше иль позже? Тут, брат, этакое перинное начало лежит, эх! да и не одно перинное! Тут втягивает; тут конец свету, якорь, тихое пристанище, пуп земли, трехрыбное основание мира, эссенция блинов, жирных кулебяк, вечернего самовара, тихих воздыханий и теплых кацавеек, натопленных лежанок, ну, вот точно ты умер, а в то же время и жив, обе выгоды разом! Ну, брат, черт, заврался, пора спать! Слушай: я ночью иногда просыпаюсь, ну, и схожу к нему посмотреть. Только ничего, вздор, всё хорошо. Не тревожься и ты особенно, а если хочешь, сходи тоже разик. Но чуть что приметишь, бред например, али жар, али что, тотчас же разбуди меня. Впрочем, быть не может...