Ромодановский князь федор юрьевич. Ромодановский, князь федор юрьевич
Санкт-Петербург
Князь-«кесарь» Фёдор Ю́рьевич Ромода́новский (ок. (1640 ) - 17 (28) сентября ) - русский государственный деятель, фактически руководивший Русским царством в период отсутствия Петра I в столице. В 1686-1717 глава Преображенского приказа розыскных дел, кроме того, руководил Сибирским и Аптекарским приказами. Генералиссимус потешных войск . Владелец мызы Ропша .
Происхождение
Представитель знатнейшего рода Ромодановских в XXIII колене от Рюрика . Отец Фёдора Юрьевича - князь Юрий Иванович Ромодановский , был сперва стольником , позднее - боярином . С малых лет князь Фёдор, будучи сыном приближённого царя Алексея Михайловича, находился при дворе. Когда в 1672 году праздновалось рождение Петра Алексеевича , то в числе десяти дворян, приглашенных к родинному столу в Грановитой Палате , князь Фёдор Юрьевич Ромодановский был показан первым. В боярской книге в это время он пишется как ближний стольник .
Резкое возвышение Ромодановского происходит в первые годы самостоятельного царствования Петра I . Князь поддержал юного царя в борьбе с сестрой Софьей ; именно ему был поручен надзор за заключённой в Новодевичьем монастыре царевной. Встав во главе Преображенского приказа , Ромодановский участвовал во всех затеях Петра, начиная с его «потешных походов». Знаком доверия царя к Ромодановскому было то, что он, отправляясь в Азовский поход , оставил его вместо себя в Москве с небывалым доселе титулом князя-кесаря:
Показательным моментом является и обширная переписка Петра с князем, в которой царь упоминает обо всех важнейших вопросах внутренней и внешней политики, не боясь спрашивать у Ромодановского совета и адресует свои письма «Государю князю Фёдору Юрьевичу». Ромодановский, так же, как и фельдмаршал граф Борис Шереметев , имел право входить в кабинет Петра I в любое время без доклада.
Фёдор Юрьевич Ромодановский сыграл решающую роль в подавлении Стрелецкого бунта 1698 года , случившегося в отсутствие Петра I , находившегося в Европе с Великим Посольством . В 1701 году , после сильного пожара, опустошившего Москву, князь Фёдор Юрьевич занимался отстраиванием вверенной ему столицы.
В частном обиходе Фёдор Юрьевич жил укладом старинного боярина , любил и почитал старые нравы и придерживался старинных обычаев; был гостеприимен, но требовал от всех к себе особого почтения. В обществе перед ним все стояли. «Никто не смел въезжать к нему во двор, - сам Государь оставлял свою одноколку у ворот его» . Дом князя Ромодановского находился в Москве , на Моховой , около Каменного моста
Ближайший исполнитель предначертаний Петра, Фёдор Юрьевич не всегда одобрял его поступки: так, между прочим, он не приветствовал женитьбу Петра на Екатерине . (Это объясняется тем, что его дочь Федосья была супругой родного дяди царевича Алексея , брата первой супруги царя Петра Евдокии Фёдоровны). Умер князь Ромодановский в преклонном возрасте, 17 сентября 1717 года; похоронен в Александро-Невской лавре .
Свидетельства современников
Пожалуй, единственным из современников, кто оставил субъективный отзыв о характере и деятельности князя Ромодановского, был Б. И. Куракин , упомянувший о нём в своей «Гиштории о царе Петре Алексеевиче и ближних к нему людях»:
Сей князь был характеру партикулярнаго; собою видом, как монстра; нравом злой тиран; превеликой нежелатель добра никому; пьян по вся дни; но его величеству верной был так, что никто другой. <...> О власти-же его, Ромодановскаго, упоминать еще будем, что приналежит до розысков, измены, доводов, до кого-б какой квалиты и лица женскаго полу или мужескаго не пришло, мог всякаго взять к розыску, арестовать, и розыскивать, и по розыску вершить.
Семья
Происхождение жены князя Ромодановского, Евдокии Васильевны , неизвестно . В браке имел троих детей:
- Иван (ум. 1730), действительный тайный советник (1725), генерал-губернатор Москвы (1727); после смерти отца стал, подобно ему, называться «князем-кесарем». Женат на Анастасии Салтыковой (ум. 1736), сестре царицы Прасковьи Фёдоровны . Последний князь Ромодановский был, таким образом, свояком царя Ивана V . Из потомства оставил только дочь Екатерину .
- Ирина , супруга капитан-лейтенанта морского флота Василия Васильевича Шереметева.
- Федосья , супруга Абрама Лопухина , брата царицы Евдокии Федоровны , казненного по обвинению в заговоре в 1718 году.
Художественный образ
Образ князя появляется в романе А. Н. Толстого «Пётр I», где Ромодановский описан как верный сподвижник царя, жёсткий, беспощадный, готовый на любые меры ради сохранения власти Петра. В современной литературе образ князя встречается в романе Анатолия Брусникина «Девятный Спас ».
В кино Ромодановского играли следующие актёры:
- Роман Филиппов («Юность Петра », «В начале славных дел », 1980)
- Игорь Бучко («Россия молодая », 1981-1982)
- Омар Шариф («Пётр Великий », 1986)
- Сергей Шакуров («Пётр Первый. Завещание », 2011)
Напишите отзыв о статье "Ромодановский, Фёдор Юрьевич"
Примечания
Литература
- Колпакиди А., Север А. Спецслужбы Российской империи. - М .: Яуза Эксмо, 2010. - С. 33 - 35. - 768 с. - (Энциклопедия спецслужб). - 3000 экз. - ISBN 978-5-699-43615-6 .
- Петров А. // Русский биографический словарь : в 25 томах. - СПб. -М ., 1896-1918.
Ссылки
|
||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Ромодановский, Фёдор Юрьевич
Берг тоже улыбнулся.– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.
Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d"etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l"avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l"amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N"est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.
На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Федор Юрьевич Ромодановский - княжеского рода. Родился он где-то около 1640 года. И стал известен широко потому, что принял петровские реформы и был одним из ближайших сподвижников Петра I.
Старинный род Ромодановских, занимавший видную роль в , в правление регентши Софьи и ее фаворитов был оттеснен от активной роли. И это длилось семь лет ее правления.
Все эти годы не у дел был и будущий царь Петр I, и его мать Наталья Нарышкина. Более того, они оказались в своего рода ссылке в селе Преображенском, которое стало резиденцией Петра.
Участник потешных полков
Отсюда, из этого пристоличного села тянется нить службы Федора Ромодановского царю Петру I. С того момента, когда вместе с Иваном Бутурлиным Ромодановский прибыл сюда для создания двух «потешных» полков - Преображенского и Семеновского, ставших позднее основой регулярной петровской армии, основой русской гвардии.
«Потешные» полки создал еще царь Алексей Михайлович для потех юного царевича Петра. Летом 1683 года военные занятия будущего российского государя с Потешной площади в Кремле были перенесены в поле, а с 1685 года проводились в селе Преображенском на реке Яузе, где был построен военный городок с крепостью, орудийным двором и другими постройками. Князь Ф. Ю. Ромодановский был назначен командиром Преображенского полка, а И. И. Бутурлин - Семеновского.
Когда в августе 1689 года Петр получил известие о готовящемся царевной Софьей Алексеевной дворцовом перевороте, он отправился в Троице-Сергиев монастырь. Вскоре сюда прибыли полки Ромодановского и Бутурлина, а также верные Петру стрельцы под командой Сухарева. Эти войска Петр отвел в Москву и с их помощью подавил стрелецкий бунт, сверг с трона Софью.
Ф. Ромодановский и И. Бутурлин были назначены Петром генералиссимусами. Первый носил это звание пожизненно, другой - лишь на период командования «потешными» учениями; Когда они вели учебные бои, то на «полях» сражений под Преображенском то один, то другой военачальник одерживали победы,а иногда доходило и до боевых стрельб из ружей и пушек, применения гранат и бомб. Нередко эти сражения выливались в самые что ни на есть драки между гвардейцами.
Карьера при Петре I
Ф. Ромодановский при Петре Великом делает стремительную карьеру. В конце лета 1691 года Петр поручает ему заложить первый военный корабль на Переяславском озере и присваивает звание адмирала.
Корабль построили, спустили на воду, но размеры водного бассейна не позволили проводить маневры. Поэтому царь с большой свитой в 1693 году уехал в Архангельск, поручив управление государством Ф. Ромодановскому.
Ситуация складывалась таковой, что Петру пришлось ехать в Архангельск и на следующий год. И здесь, как писали тогда, «царь архангельскому воеводе Ржевскому от имени генералиссимуса и адмирала Ромодановского отдавал приказы об укреплении фортификаций бухты крепости».
Остается правителем страны Ромодановский и при отъезде Петра в Западную Европу в 1697-1698 годах. Он активно вел борьбу с противниками царя, с теми, кто не хотел реформ во благо России.
И был жесток с ними. Причем он - непременный участник многих петровских «жестокостей». Ромодановскому, например, лично самому не пришлось подавлять стрелецкий бунт 1698 года и астраханское восстание, но он руководил следствием н расправой. Потому его и прозвали «министром кнута».
Носил Ромодановский и высокий титул князя-кесаря это был настолько высокий титул, что Петр в письменных обращениях именовал его «Величеством», а сам князь производил Петра I во все чины.
Петр именовал его генералиссимусом, а себя бомбардиром, отдавал ему военные почести», - так писал Д. Бантыш-Каменский в своем «Словаре достопамятных людей».
Федор Юрьевич Ромодановский был женат на родной сестре царицы Прасковье Федоровне, урожденной Салтыковой. Сын его при жизни отца носил титул Государя-цесаревича и Великого князя.
Умер Ф. Ю. Ромодановский в 1717 году, не испытав того позора и изгнания, которые выпали на долю И. И. Бутурлина, А. Д. Меншикова и других сподвижников Петра Великого.
Князь Федор Ромодановский с первых лет правления Петра был его ближайшим сподвижником и советником. Государь уважал его за профессионализм, твердость в ведении дел и желание дойти до истины и вершить справедливость. Поэтому, уезжая в военные походы и заграничные посольства, Петр оставлял свой народ под началом Ромодановского, даровав ему титул «князя-кесаря» и обширные невиданные доселе полномочия. Особенно это касалось розыскных дел, в них Ромодановский был жесток и беспощаден, что отмечал нередко и сам Петр.
Федор Юрьевич Ромодановский происходил из древнего знатного рода. Точный год и место рождения князя неизвестны, также мало информации сохранилось о его ранних годах военной службы. Однако он, как сын царского друга, с детства находился при дворе. Федор Ромодановский в числе десяти дворян был приглашен к родинному столу, когда праздновалось рождение Петра Алексеевича. Князь был показан первым и в боярской книге упомянут как ближний стольник. С первыми годами самостоятельного царствования Петра связано возвышение Ромодановского
Князь поддержал царя в борьбе с сестрой Софьей Алексеевной и именно ему Петр поручил надзор за ней, после заключения царевны в Новодевичьем монастыре. Также Ромодановский принимал участия во всех потешных походах государя. Петр сделал Федора Юрьевича командующим Преображенским войском во время учений и в шутку именовал «царем и государем Плеспурхским». Ромодановский быстро снискал расположение и уважение государя, и вскоре Петр решился даже оставить своего сподвижника вместо себя. Отправляясь в Азовский поход, Петр нарек Ромодановского небывалым доселе титулом князя-кесаря. «Править Москву, и всем боярем и судьям прилежать до него, Ромодановского, и к нему съезжаться всем и советовать, когда он похочет».
Князь Федор Юрьевич Ромодановский
Многие полагали, что это был шуточный титул, как во время потешных походов, однако князь не давал повода усомниться в серьезности своего положения. В пользу этого говорит и переписка Петра с Ромодановским. Петр называл князя в письмах «min herr Kenih» и оказывал ему должное уважение, как правителю. Например, когда царь посмел в письме к Стрешневу послать поклон кесарю, то получил выговор от Ромодановского и вынужден был оправдываться. «В последнем письме, изволишь писать про вину мою, что я ваши государские лица вместе написал с иными: и в том прошу прощения, потому что корабельщики, наши братья, в чинах не искусны». Вообще, Петр придавал титулу Ромодановского иногда излишнюю торжественность. В своих письмах из походов и заграничных поездок Петр отчитывался перед кесарем, как подчиненный перед государем и нередко просил у него совета, что говорит об особом доверии государя к Ромодановскому.
Потешные войска Петра
Петр ценил в нем честность, жесткость в ведении дел и стремление добиться справедливости, поэтому он не боялся оставлять своего сподвижника править в Москве. Уезжая в Великое посольство, государь опять передал власть князю-кесарю. Во время Стрелецкого восстания 1698 года предоставление особых полномочий Ромодановскому оправдалось. Силами Лефорта и Гордона он сумел подавить бунт стрельцов, которые планировали в числе московских бояр расправиться и с Ромодановским. Князь-кесарь начал расследование по стрелецкому делу. Однако Петр был недоволен первыми его результатами, считая, что кесарь исполнил не все наказания государя, которые тот оставил ему перед поездкой на случай бунта («Не так было говорено на загородном дворе в сенях»), и после возвращения царя в Москву Ромодановский принялся за дело с пущим рвением. Многие современники отмечали жестокость Ромодановского. Еще во времена потешных походов Борис Куракин писал о нем: «Сей князь был характеру партикулярнаго; собою видом, как монстра; нравом злой тиран; превеликой нежелатель добра никому; пьян по вся дни; но его величеству верной так был, что никто другой. И того ради, увидишь ниже, что оному (царь Петр Алексеевич) во всех деликатных делех поверил и вручил все свое государство». Также Куракин заметил, что в деле розыска князь был беспощаден и мог привлечь и мужчин, и женщин, всякого арестовать и взять в оборот. Во время расследования по стрелецкому делу казни свершались каждый день, а в Преображенском пылали костры. Ходили даже слухи, что Ромодановский вместе с Петром собственноручно казнили стрелков. Горожане на улицах говорили: «Государь с молодых лет бараны рубил, и ныне ту руку натвердил над стрельцами. Которого дня государь и князь Федор Юрьевич Ромодановский крови изопьют, того дня в те часы они веселы, а которого дня не изопьют, и того дня им и хлеб не естся». Однако до сих пор нет достоверных свидетельств о том, что Петр лично рубил головы бунтовщиков. Примечательно также, что даже государь не раз упрекал Ромодановского в излишней жестокости.
После отъезда Петра в 1699 году князь не прекратил расследование, а его полномочия все росли. Ромодановский с первых лет царствования Петра стоял во главе Преображенского приказа, и ведал как политическими, так и общеполицейскими делами. Указом 1702 года все люди, доносившие «Государево слово и дело», отправлялись к нему. В сыскных делах Ромодановский не знал пощады даже к знатным людям и своим родственникам. Так, когда муж его дочери Федосьи Федоровны Абрам Лопухин был уличен в заговоре против царя, Ромодановский не попытался вступиться за него и использовать свою власть и влияние, и Лопухин был казнен. Но Преображенским приказом и розыском власть Ромодановского не ограничивалась. Он смотрел за торговлей табаком и сбором табачных пошлин, ведал Аптекарским и Сибирским приказами. Как начальник города князь восстанавливал Москву после пожара 1701 года. Также Ромодановский занимался возведением в различные чины. Даже государь Петр получал свои звания от князя-кесаря. Так царь ходил к нему с прошением и рекомендацией от Апраксина за чином вице-адмирала.
Утро стрелецкой казни
Петр придавал большое значение торжественности и церемониальности в обращении с Ромодановским. Государь хотел показать таким подчинением себя князю-кесарю, что необходимо уважать своего начальника, вне зависимости от его происхождения. Только таланты и рвение дают право на получение чинов, а не богатство и знатность рода, а дисциплина и порядок подчинения не должны нарушаться. Возможно, что такое почитание князя-кесаря, было также связано и с особенностями личности самого Ромодановского. В частном обиходе князь Федор Юрьевич жил укладом старинного боярина. Он придерживался старых обычаев и нравов, был гостеприимен, но требовал к себе особого почтения. Например, в обществе перед ним все стояли, а въезжать к нему во двор было запрещено. Даже царь, когда приезжал к нему, оставлял свою карету у ворот. Дом Ромодановского располагался в Москве у Каменного моста, на столбах его красовался фамильный герб. А во дворе у князя жили ручные медведи, что было неудивительно, учитывая характер хозяина. Кстати, несмотря на то, что князь был ближайшим сподвижником государя, он далеко не во всем с ним соглашался. Так, Ромодановский выступил против женитьбы Петра на Екатерине.
Во второй половине правления Петра Ромодановский постепенно отходит на второй план. Часть его полномочий получили коллегиальные учреждения, в некоторые из которых входил князь-кесарь. Что осталось неизменным, так это власть Ромодановского над Преображенским приказом, которым он руководил до последних своих дней. Умер князь Федор Юрьевич в преклонном возрасте 17 сентября 1717 года. Похоронен был в Александро-Невской лавре. После кончины отца титул князя-кесаря получил его сын Иван.
Фёдор Юрьевич Ромодановский (ок. 1640 - 17 сентября (28 сентября) 1717) - князь, русский государственный деятель. Приближённый Петра I с середины 1680-х. В 1686-1717 глава Преображенского приказа розыскных дел, кроме того, руководил Сибирским и Аптекарским приказами. Первым в России формально получил из рук государя высший чин, стоявший вне системы офицерских чинов - генералиссимус 1694 г. (потешных войск?).
Фёдор Юрьевич Ромодановский происходил из старинного рода князей Стародубских, которые, в свою очередь, вели род от Рюрика через Всеволода Большое Гнездо и сына его Ивана Всеволодовича, получившего от брата своего, великого князя Ярослава Всеволодовича в удел Стародуб. Праправнук этого князя Ивана, князь Фёдор Андреевич Стародубский, имел сына князя Василия Ромодановского. В Бархатной Книге записано: У пятого сына князя Федора, княж Андреева сына Стародубского, у князя Василия Федоровича Ромодановского (не совсем понятно, откуда появилась фамилия Ромодановский) дети.
Таким образом, князь Василий Федорович Стародубский, прямой потомок Рюрика, живший во второй половине XV века, первый начал называться и писаться Ромодановским. Отец Фёдора Юрьевича был сначала стольником, позднее - боярином. С малых лет князь Фёдор, будучи сыном приближённого царя Алексея Михайловича, находился при дворе. Когда в 1672 году праздновалось рождение Петра Алексеевича, то в числе десяти дворян, приглашенных к родинному столу в Грановитой Палате, князь Фёдор Юрьевич Ромодановский был показан первым. В боярской книге в это время он пишется как ближний стольник.
Резкое возвышение Ромодановского происходит в первые годы самостоятельного царствования Петра I. Князь поддержал юного царя в борьбе с сестрой Софьей; именно ему был поручен надзор за заключённой в Новодевичьем монастыре царевной. Встав во главе Преображенского приказа, Ромодановский участвовал во всех затеях Петра, начиная с его «потешных походов». Знаком доверия царя к Ромодановскому было то, что он, отправляясь в Азовский поход, оставил его вместо себя в Москве с небывалым доселе титулом князя-кесаря:
Показательным моментом является и обширная переписка Петра с князем, в которой царь упоминает обо всех важнейших вопросах внутренней и внешней политики, не боясь спрашивать у Ромодановского совета и адресует свои письма «Государю князю Фёдору Юрьевичу». Ромодановский, так же, как и фельдмаршал граф Борис Шереметев, имел право входить в кабинет Петра I в любое время без доклада.
Фёдор Юрьевич Ромодановский сыграл решающую роль в подавлении Стрелецкого бунта 1698 года. В 1701 году, после сильного пожара, опустошившего Москву, князь Фёдор Юрьевич занимался отстраиванием вверенной ему столицы.
В частном обиходе Фёдор Юрьевич жил укладом старинного боярина, любил и почитал старые нравы и придерживался старинных обычаев; был гостеприимен, но требовал от всех к себе особого почтения. В обществе перед ним все стояли. «Никто не смел въезжать к нему во двор, - сам Государь оставлял свою одноколку у ворот его». Дом князя Ромодановского находился в Москве, на Моховой, около Каменного моста; на столбах у него было изображение родового герба князей Ромодановских: чёрного крылатого дракона в золотом поле.
Ближайший исполнитель предначертаний Петра, Фёдор Юрьевич не всегда одобрял его поступки: так, между прочим, он не приветствовал женитьбу Петра на Екатерине. Это объясняется тем, что его дочь Федосья Фёдоровна была супругой родного дяди царевича Алексея, брата первой супруги Евдокии Фёдоровны.
Так как сын Ромодановского Иван был женат на Анастасии Фёдоровне Салтыковой, сестре жены царя Ивана V, то Фёдор Юрьевич был близким свойственником Петра I; дочь Ивана - Головкина Екатерина Ивановна.
Другим сыном Фёдора Юрьевича был Иван Фёдорович, унаследовавший звание князя-кесаря и ставший последним мужским представителем рода Ромодановских.
Умер князь Ромодановский в преклонном возрасте, 17 сентября 1717 года; похоронен в Александро-Невской лавре. Пожалуй, единственным из современников, кто оставил субъективный отзыв о характере и деятельности князя Ромодановского, был Б. И. Куракин, упомянувший о нём в своей «Гиштории о царе Петре Алексеевиче и ближних к нему людях»:
Сей князь был характеру партикулярнаго; собою видом, как монстра; нравом злой тиран; превеликой нежелатель добра никому; пьян по вся дни; но его величеству верной был так, что никто другой.
О власти-же его, Ромодановскаго, упоминать еще будем, что приналежит до розысков, измены, доводов, до кого-б какой квалиты и лица женскаго полу или мужескаго не пришло, мог всякаго взять к розыску, арестовать, и розыскивать, и по розыску вершить.
После смерти в 1682 году русского царя Федора Алексеевича его мачеха - вдовствующая царица Наталья Кирилловна Нарышкина выдвинула на престол своего сына Петра. Это событие по стечению обстоятельств совпало не с лучшими временами - в стрелецких войсках назревало недовольство, не сулившее ничего хорошего.
В конце XVIII века стрельцов царил самый настоящий произвол: непомерно тяжелые работы, телесные наказания, а вдобавок ко всему стрельцы длительное время не получали жалования, которое и без того было не слишком большим. Этим и решили воспользоваться недовольные Нарышкиными бояре и другие ее противники. Правдами и неправдами им удалось настроить стрельцов против будущего царя и его матушки. Главную роль здесь сыграли распространяемые ими слухи, что якобы по указанию Нарышкиных умерщвлен сводный брат Петра, сын от первого брака Алексея Михайловича с Марией Ильиничной Милославской - слабоумный Иван.
15 мая 1682 года стрелецкие войска организованным строем прошли через всю Москву и направились к царскому дворцу. Требованием сбитых с толку стрельцов было показать им царевича Ивана живым и невредимым.
"Царица Наталья Кирилловна показывает Ивана V стрельцам"
(Н. Д. Дмитриев-Оренбургский, 1862 г.)
Когда это было сделано и конфликт, казалось бы был исчерпан, масла в огонь добавил князь Михаил Долгоруков. Он стал плеткой отгонять и без того готовых вспыхнуть стрельцов. Вот тут-то им и вспомнились и унижения, и телесные наказания и другие обиды. Неуправляемая толпа в один миг скрутила Долгорукова и изрубила его на мелкие кусочки. И полилась боярская кровь. И хотя порядок после стрелецких волнений был вскоре восстановлен, опасность новых заговоров все же оставалась. Для недоброжелателей юный царь по-прежнему был объектом №1.
Именно в это время начал свое восхождение в российской истории мало кому до того известный князь Федор Ромодановский.
Первой должностью Ромодановского при дворе стала должность спальника - ночного охранителя юного Петра.
И за это в будущем Петр I его щедро отблагодарил. Федор Юрьевич был назначен главой Преображенского приказа - будущей тайной полиции России. С этого момента князь стал пользоваться не только огромной властью, но и неограниченным доверием царя. Отправляясь в Европу или в военные походы, Петр неизменно оставлял его за себя царствовать
По воинскому регламенту князь имел статус генералиссимуса, и ему были подчинены все военные чины. На Ромодановского действительно можно было положиться. Вот как отзывался о нем один из его современников: "...видом как монстра, нравом злой тиран... но его величеству верен как нито другой".
Ромодановский получил право расправляться со всеми политическими и государственными преступниками. Несмотря на свое столь высокое положение, большую часть времени он проводил в так называемых пыточных избах, выискивая крамолу. Именем князя в те времена пугали и детей, и взрослых, а возглавляемый им Преображенский приказ наводил ужас не только на преступников, но и на всех жителей России.
Даже сам Петр не раз упрекал Ромодановского в жестокости. Так в письме от 22 декабря 1697 года он писал ему из Амстердама: "Зверь! Долго ли тебе людей жечь? И сюды раненые от вас приехали..."
Особенно отличился Ромодановский во время подавления нового стрелецкого бунта, произошедшего летом 1698 года. На этот раз поводом стало решение командования оправить часть стрельцов на охрану западных рубежей России. Правда, это был лишь предлог. Если 16 лет назад они выступили, чтобы не допустить Петра к власти, то на этот раз их истинной целью стало его свержение. Их идейным вдохновителем была сводная сестра царя Софья, задавшаяся целью вернуть себе власть.
Итак, в июне 1698 года, в соответствии с приказом, вооруженные стрельцы покинули столицу и направились к новому месту службы. Однако через некоторое время плюнули на все приказы и повернули на Москву. У Новоиерусалимского монастыря дезертиров уже поджидали войска под командованием Ромодановского и полководцев Шеина и Гордона. Стрельцы бросились было наутек,но превосходившие по численности и намного лучше обученные правительственные войска быстро окружили их и обезоружили. Ромодановский прямо на месте схватки, в течение нескольких часов, успел произвести и следствие и суд. Результатом столь беспрецедентных действий стала казнь 57 зачинщиков. Все они были вздернуты на довольно оригинальных виселицах - на оглоблях от телег.
Царя в этот момент в Москве не было, и "исполняющим обязанности" был Ромодановский. Когда Петр вернулся в столицу, он приказал возобновить расследование. Начать его он решил с допроса главной подстрекательницы - своей сестры. Его помощником и правой рукой, естественно, был Ромодановский.
Несмотря на то, что допрос длился много часов, Софья свое участие в бунте полностью отрицала. Надо сказать, что страшные пытки, которым были подвергнуты остальные участники бунта, к царевне не применялись. Петр просто отрекся от своей сестры, повелел постричь ее в монахини и оставить в монастыре на всю оставшуюся жизнь.
Царевна Софья умерла в монастыре под именем инокини Сусанны в 1704 году.
"Царевна Софья в Новодевичем монастыре"
(И. Е. Репин, 1879 г.)
Оставшихся в живых стрельцов ждала ужасная участь. Для них были оборудованы дополнительные камеры пыток. Причем пытки применялись в любом случае - признавался обвиняемый или отрицал свою вину. Поскольку это был самый настоящий конвейер смерти, пытки не отличались разнообразием. Сначала арестанта, связав ему за спиной руки, вздергивали на дыбе, потом его начинали пытать раскаленными металлическими щипцами. Тех же, кто продолжал упорствовать, подвешивали за ребро на металлический крюк. Правда, таких оказалось очень мало - большинство стрельцов уже в начале экзекуции сознавались в том, что в сговоре с царевной Софьей намеревались свергнуть царя. Всех их неминуемо ждал смертный приговор.
Это была массовая казнь, и состояла она из нескольких этапов.
Каждая казнь смотрелась необычайно зловеще.
"Утро стрелецкой казни"
(В. И. Суриков, 1881 г.)
Первый этап ее состоялся 30 сентября 1698 года. В этот день заключенные были отковоированы на Красную площадь, где у Лобного места при большом стечении народа было отрублено 200 стрелецких голов. Однако деревянных плах для столь массовой казни не хватило, и Ромодановский распорядился использовать обычные длинные бревна. На них конвейерным способом обезглавливались сразу по несколько десятков человек.
Палачами в этот день были не только профессиональные мастера плахи - головы стрельцам рубил самолично царь, а также его правая рука - Ромодановский. Правда, в отличие от штатных палачей, головы приговоренных не всегда отлетали после первого удара их топоров.
Что же тут сказать? В конце концов, палач - тоже профессия, а царь Петр и Ромонановский - палачи в душе, все-таки пока еще не имели в этом достаточной практики. Как тут не вспомнить известное четверостишие В. Вишневского:
"Палач не знает роздыха,
Но все же, черт возьми,
Работа-то на воздухе,
Работа-то с людьми..."
Продолжение казни состоялось 11 октября. На этот раз использовались два длинных толстых бревна, на каждом из которых покоились головы сразу 25 человек. Как и в прошлый раз, в казни участвовали и царь, и Ромодановский. Устав махать топором, царь обратился к толпе с просьбой заменить его. И таковые нашлись...
Вскоре на Красную площадь выкатили несколько бочек водки, и казнь превратилась в самую настоящую оргию. Опьяневшие зрители подходили к залитым кровью бревнам и брались за тяжелые топоры. Им было уже все равно, чьи головы падают к их ногам. После этого к ним подходил Петр и с радостью вручал тот или иной подарок. Чуть ли не неделю длился весь этот кошмар.
Третий этап кровавой драмы состоялся в феврале 1699 года. От предыдущих он отличался тем, что головы здесь уже не рубились. Повстанцев просто вешали на стенах Новодевичьего монастыря.
Казнь на этот раз имела еще одно большое значение: в стенах этого монастыря содержалась царевна Софья. Вид двухсот повешенных, трупы которых провисели на стенах монастыря до начала весны, говорил сам за себя.
Главный палач Петра I, Федор Ромодановский, по свей кровавости, наверное, превзошедший знаменитого палача Ивана Грозного, Малюту Скуратова, почему-то известнен в качестве массового убийцы намного меньше, чем фактический глава опричнины.
Почему?
А по всей вероятности потому, что в нашей историографии и в общественном историческом сознании по-разному оценивается роль первого русского царя и первого российского императора. Иван IV, к сожалению, воспринимается по большей части как кровавый тиран и злодей. Тогда как Петр I - как величайший реформатор.
Но так ли это на самом деле? Или опять-таки здесь действуют пресловутые "двойные стандарты"?
Князь-кесарь Федор Ромодановский являлся главой Преображенского приказа вплоть до своей смерти в 1717 году. Он скончался в возрасте 77 лет, для того времени весьма почтенном. Но его сменил на этом посту сын - Иван Федорович, продолживший дела своего отца (Преображенский приказ был упразднен лишь в 1726 году, но продолжил свою деятельность под другими названиями - Преображенская канцелярия, Канцелярия тайных и розыскных дел и т. д.).
Благодарю за внимание.
Сергей Воробьев.
